Он нажал на спуск, подождал секунду, пока не смолкло эхо выстрела, и вышел из пещеры. Но тут же вернулся, разыскал, не глядя на покойников, бинокль и плоскую бутылку с бренди, затем пошарил в кучке консервных банок. Бутыль и три банки рассовал по карманам, а четвертую вскрыл и начал жадно насыщаться. Эта процедура была недолгой и не лишила его возможности понаблюдать: челюсти трудились сами собой, тогда как глаза перебегали с неподвижных тел Пирелли и снайпера на камни и землю, колючие заросли и пни. Земля была сухой, засыпанной щебнем, не сохранившей никаких следов; камни и пни молчали, как и положено пням и камням, но в ближних кустах что-то темнело. Не иначе, как лоскут материи.
Слева, по направлению к пляжу, отметил Каргин. Глупый выбор, неудачный! Если бежать, так в другую сторону, к скалам и джунглям. А пляж — место ровное, пустое; где там скрыться?.. Разве только закопаешься в песок. Плохо закопаешься, в нем тебя и похоронят…
Он бросил опустошенную банку, глотнул из бутыли, потом шагнул к кустам, присел.
Тонкие ветки сломаны, с толстых содраны колючки и кора, свежие листья устилают землю… Кто-то тут ломился — в панике и страхе, не разбирая дороги. Почва у корней помягче — может, сохранился след? Хоть какой-то отпечаток? Нет, не видно… Зато имеется длинный рыжий волос и темная тряпка. Клочок ткани, однако вовсе не темный, а грязный. Бывшего красного цвета, от майки Мэри-Энн… Выходит, врал бельгиец! Ни мсье Араду не поймали, ни сеньориту!
Кивнув, Каргин преодолел колючие кусты, спустился лежавший за ними в овраг и заметил, что трава над краем оврага примята, а кое-где и выдрана — значит, лезли, хватались руками. Лезли не два человека, а больше — стебли примяты и потоптаны на расстоянии метров трех. Очень основательно потоптаны, будто прошлись по ним солдатским сапогом.
Разделились, понял он. Пирелли с тремя крысюками остался при гроте, чтобы паяца ловить и свежевать, а прочие метатели клинков ищут красотку и фокусника. Нашли или нет, о том неизвестно, а взрыв услышали наверняка. Во-первых, сами не глухие, а во-вторых, майор им сообщил по рации… И что приказал? Вернуться и скальп содрать с капитана Керка?
Решив, что об этой гипотезе не стоит забывать, Каргин вылез из оврага и огляделся. Сзади торчали камни и скалы Хаоса, а за оврагом и жалкими кустиками травы шел голый каменистый склон, довольно крутой и неудобный для продвижения. Правда, его пересекали трещины и расселины — будто раны от боевой секиры, которой орудовал разгневанный великан. Одни побольше, другие поменьше, но каждое миниатюрное ущельице тянулось вниз; те, что западней, наверняка спадали к водам бухты, ну а восточные, надо думать, к пляжу. Выбрав самую широкую из трещин, Каргин начал было спускаться, но, заслышав лязг, шорохи и скрипы, тут же переметнулся в соседний разлом.
Лязгало оружие, скрипели башмаки, шуршали камни под ногами поднимавшихся людей. Их было пятеро; забившись в свою щель, он видел только головы и плечи, проплывавшие на расстоянии броска ножа. Но о ноже, равно как о сюрикенах и винтовке, не приходилось вспоминать. Прикончишь одного-другого, а остальные накроют огнем, прижмут к скале, изрешетят из автоматов… Вблизи винтовка тарахтелке не соперник, и песня у нее своя — поспешай неторопливо, бей из укрытия, не забывай: чем дальше, тем надежней.
Но о ноже, равно как о сюрикенах и винтовке, не приходилось вспоминать. Прикончишь одного-другого, а остальные накроют огнем, прижмут к скале, изрешетят из автоматов… Вблизи винтовка тарахтелке не соперник, и песня у нее своя — поспешай неторопливо, бей из укрытия, не забывай: чем дальше, тем надежней. Вот если б было что-то взрывчатое… граната, лучше — две… Гранатой всех бы положил…
Гранаты, однако, не нашлось, и потому он затаился, не шевелясь и даже не дыша. Подождал, пока десантники исчезнут за оврагом, опять перебрался в широкую трещину — двигаться в ней было легче — и начал проворно спускаться. Трещина шла зигзагами, и сине-зеленое зеркало Лоу бей то появлялось перед ним, то исчезало; он видел скалы на другом берегу, темные, изъязвленные такими же расселинами, и парапет смотровой площадки, казавшийся герцогским венцом на лысой маковке двухсотметрового утеса.
Вернуться, что ли?.. — мелькнуло в голове у Каргина. Залезть обратно, выбрать позицию понадежней и перещелкать басурманов. Прямо у пещеры, пока не оклемались от удивления…
Затем ему подумалось, что возвращаться нельзя. Опасная затея! Скорей всего, бельгиец своих людей предупредил, так что они ворон считать не будут и что-нибудь на пятерых сообразят: к примеру, трое прочешут Хаос, а двое останутся в засаде. Возможный вариант, и лучше не дразнить судьбу, не искушать удачу… Как говорил майор Толпыго, не лезь под юбку госпоже удаче: пошаришь с удовольствием разок-другой, а вот на третий выяснишь, что есть под юбкою гранаты, да не той системы. Словом, восток — дело тонкое, везенье — тоже…
Будто подслушав его мысль, трещина расширилась и вильнула, доказывая ценность майорских афоризмов: за поворотом, раскинув ноги, уткнувшись носом в землю, валялся тощий Хью. Фокусник, которому не повезло. С маленькой аккуратной дырочкой в затылке… Руки Арады вцепились в землю, пальцы были скрючены, и чего-то на них не хватало.