— Почему бы и нет? Согласна на кислоту, только б до ванны добраться… — Девушка опустилась рядом. — А что он еще сказал? О дядюшке? О Бобби?
— Сказал, что тело Боба найдено, а наши — нет. К большому сожалению.
Щеки Мэри-Энн начали медленно бледнеть.
— Пугаешь меня, ковбой? Нехорошо шутить такие шутки с девушкой!
— Какие шутки! — Каргин поднялся, баюкая в руках винтовку. Надежно оружие, верное. Если подобраться к вилле…
— Ты думаешь… — начала Мэри-Энн, но тут мобильник снова звякнул. Глядя в расширившиеся глаза девушки, Каргин поднес трубку к уху.
Снова Мэлори…
— В чем дело, парень? Перестань дурить! Где вы?
— Дело в том, — негромко, с расстановкой, произнес Каргин, — что наша умозрительная операция реализована во всех деталях и подробностях. Это вызывает вопросы, не так ли, коммодор? Или у вас другое мнение?
— Операция… хмм… — протянул Мэлори. — Операция операцией, но все не так, как тебе представляется, мой мальчик. Считай, что это была проверка. Тест на дееспособность и выживание, так сказать. Плюс санитарная чистка… Я ясно выражаюсь?
— Не очень. Для теста слишком много трупов, включая Халлорана и молодого Паркера. Не хотелось бы к ним присоединиться.
Вздрогнув, Мэри-Энн дернула Каргина за рукав, прошептала: «Какая операция? Какой тест?» Он отмахнулся.
— Чего ты хочешь? — произнес Мэллори строгим генеральским тоном. — Что тебе нужно, парень? Я ведь сказал, что все о'кей, что для тебя все неприятности позади, а впереди — одни приятные сюрпризы. Чего ж еще? Личное приглашение от президента США и кадиллак к подъезду?
— Нужны гарантии.
— Гарантии, вот как… А ты осторожен, мой мальчик! Рад! Это большое достоинство. Ну, слово чести офицера тебя устроит?
Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие, подумалось Каргину.
— Гарантии, вот как… А ты осторожен, мой мальчик! Рад! Это большое достоинство. Ну, слово чести офицера тебя устроит?
Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие, подумалось Каргину. Надо же — прислал убийц на остров, теперь офицерской честью клянется! Честь, да не та — протухшая! Из этой чести шубу не сошьешь, жизнь за нее не купишь… Как говорил майор Толпыго, коли враг коварен и хитер, есть одна гарантия: ставь поганца на четыре кости, а к яйцам подвесь гранату.
Но вслух он этого не произнес, а ограничился многозначительным молчанием.
— Не веришь? Чувствую, не веришь… — Мэллори шумно выдохнул в трубку. — Ладно, послушай меня, сынок… Согласен, все произошедшее на острове было жестоко, антигуманно, бесчеловечно, но — поверь мне! — совершенно необходимо. И все свершилось по воле и приказу мистера Халлорана. Ты спросишь, зачем? И я отвечу: вспомни, где умный человек прячет камень? Среди других камней… А где прячет труп — тем более, если и трупа-то не было? Среди других погибших на поле битвы. И вспомни еще одно: от покушений не спасет ни прочная крепость, ни преданные стражи. Атакующий всегда имеет преимущество и добивается своего. Рано или поздно, но добивается, и ты это знаешь. Ты — солдат!
— Не понял ни слова из вашей галиматьи, — произнес Каргин внезапно охрипшим голосом.
— Я думаю, понял. Ты парень сообразительный… Но если надо, могу поподробнее. — Мэллори вдруг принялся чеканить слова, будто рапортовал адмиралу флота: — Мистер Халлоран, наш босс, желает, чтобы его считали мертвым. Жертвой поголовной резни, учиненной кровавыми фанатиками, атаковавшими остров. Но им не избежать возмездия. Ни в коем случае не избежать! Когда мы изловим их всех — и, разумеется, перестреляем — здесь появятся репортеры и представители власти, дабы оценить масштаб трагедии и проинформировать о ней мировую общественность. Трагедия, конечно, огромна: сотни погибших, и среди них — Патрик Халлоран, достойнейший гражданин великой державы. Он мертв… — Голос коммодора дрогнул, но тут же окреп: — Зато теперь его никто не потревожит. Что возьмешь с покойника?
Ноги Каргина ослабли, лоб оросился испариной. Он вытер его рукавом, посмотрел на темные пятна, проступившие на ткани, поднял взгляд на Мэри-Энн. Видно, она сообразила, что случились неприятности — отхлынувшая кровь сделала ее лицо похожим на мраморную маску.
Чувствуя, как струйки пота стекают по спине, Каргин пробормотал:
— Мне ваши поганые секреты не нужны… в гробу я их видел, со всеми тайнами мадридского двора… ни слышать не хочу, ни знать… Я что вам, исповедник? На кой черт?
— А это, мой мальчик, уже другая песня и другой сюрприз. Придешь — узнаешь.
Каргин взглянул на девушку. Она закусила губу, зрачки ее стали не серыми, не зелеными, а темными, как туча, готовая пролиться дождем.
— Не верю ни единому слову, — буркнул он в трубку.
В ответ раздался короткий смешок.
— Придется поверить!
И сразу зазвучал знакомый голос — резкий, отрывистый, скрипучий:
— Ты сохранил свой берет? Свою реликвию?
— Да, сэр! Так точно! — Ошеломленный Каргин реагировал автоматически, согласно уставу. Все прочие слова будто выскочили из головы.
— Тогда натяни его и отправляйся, куда прикажет Шон! Может, он и в самом деле принес тебе удачу…
Снова сухой короткий смешок. Мэлори…
— Ну, убедился? Можно послать кадиллак? К какому подъезду?