Он повернулся, осмотрел дорожку, повисшую серой бетонной лентой на самом гребне кратерной стены. Этот тракт, петляющий среди утесов, тоже был знаком Каргину — на планах и картах он назывался Нагорным. Тут и там огражденная перилами дорога прерывалась тоннелями и металлическими мостиками, проложенными от скалы к скале; она шла от парка к голубому глазу озера, а потом спускалась к Нижней бухте и пляжным домикам. Их закрывали утесы, но озеро с округлым куполом Второго блок-поста Каргин разглядел во всех подробностях и удивился, что там отсутствуют охранники. Ни солдат, ни джипа, ни пулеметов в амбразурах… Странно! Мэлори утверждал, что на каждом блок-посту дежурят по три человека или хотя бы два, стрелок и наблюдатель… Впрочем, не его это дело, решил Каргин; ему, возможно, придется не солдатами командовать, а отстреливать попугаев да крыс в мангровом болоте.
Тяжелая длань опустилась на его плечо.
— Двигаем вниз, приятель! — пробасил Альф Спайдер, вытирая вспотевший лоб и посматривая на небо. — Жара… Пора пиво пить… Я ведь тебе обещал пиво, не так ли?
— Определиться бы прежде, — буркнул Каргин.
— Уже определились. Старик распорядился: в егеря не пойдешь, на крыс охотиться не будешь, а станешь у нас пятым. Я, Сэмми, Том, Крис и ты, — Спайдер, пересчитывая, отгибал пальцы. — Время твое — ночное, с двух до восьми утра. Сменяет Том, после — очередь Криса, а Сэмми достанется вечер… Что глядишь? Хочешь узнать, когда дежурю я?
Хинштейн твою мать!.. Никак в телохранители сосватали! — подумал Каргин и выдавил:
— Д-да.
— От случая к случаю, — пояснил Альф с широкой улыбкой. — И знаешь, почему? Потому, что я тут босс! А босс…
— …всегда прав.
— О'кэй! — Он поднял указательный палец, похожий на сосиску. — О'кэй, парень! Тебя, я вижу, хорошо учили. Первый принцип во всех флотах и армиях — начальник всегда прав! А знаешь, какой второй? — Спайдер выдержал паузу и продолжил: — Не медли, если начальник зовет пить пиво!
Он схватил Каргина за руку и поволок к лестнице.
Глава 7
Иннисфри, вилла и поселок; конец июня — середина июля
Прошли недели три — может быть, меньше, может быть, больше. Время на острове не тянулось, а словно плелось; совсем не так, как в других местах, где оно бежало и прыгало под бичом переворотов и войн, аварий и катастроф, землетрясений и эпидемий. Здесь не случалось ровным счетом ничего. Жизнь шла по заведенному распорядку: взводы охраны сменялись на постах у пулеметов, техники копошились в мастерских, повара парили и жарили, горничные прибирали, конюхи чистили и выгуливали лошадей, матросы драили палубу яхты. Утром, ровно в восемь, когда наступал конец дежурства Каргина, на маленькой площади в середине Мэйн-стрит, между почтой и кафе, встречались трое: мистер Балмер, вице-мэр, мистер Гэри, капитан «Дункана», и Руис Акоста, просто капитан. Каргин мог разглядеть их в малый телескоп, стоявший в павильоне-обсерватории, но день ото дня ничего не менялось: три джентльмена выкуривали по сигаретке и отправлялись по боевым постам. Балмер шел к себе в контору, капитан Акоста — в штаб за зданием казармы, а Гэри неторопливо поднимался на борт, осматривал палубу и мачты, давал распоряжения матросам, а после садился в шезлонг, снимал фуражку и снова закуривал — уже не сигарету, а сигару.
Тоскливая жизнь у миллиардерских слуг, думал Каргин. Хоть и спокойная, сытая, а тоскливая.
Но сам он являлся таким же слугой, качком-телохранителем, и близость к священному телу патрона тут ничего не меняла. Ровным счетом ничего, за исключением сна. Спал он днем, с девяти до трех, ночью дежурил, а в остальное время большей частью маялся от безделья. Правда, платили за эту работу неплохо.
Спайдер выдал ему оружие — «беретту» последней модели под девятимиллиметровый патрон и десять запасных обойм. Кроме того, полагались нож, бронежилет, бинокль и различная амуниция, комбинезоны и шорты, шляпы и башмаки, ремни и подсумки, а также сотовый мобильник с памятью на тридцать номеров. Номера были уже внесены: первым шел телефон Альфа, вторым — врача, помощника Магуара и его временного заместителя.
Каргин справился, может ли звонить на материк, получил «добро» (с условием, что не раскроет места своей службы) и пару дней раздумывал, связаться ли с Кэти. Но вместо этого позвонил в Краснодар, родителям. Мать оказалась дома и, услышав его голос, всхлипнула от радости — прежде Каргин ее не баловал звонками, так как в Ялинге все переговоры были под контролем и вообще не поощрялись. Ибо семья легионера — Легион, где есть мамаши-сержанты, отцы-командиры и, разумеется, братья по оружию!
— Где ты, родной? — спросила мама.
— На острове, — сказал Каргин. — Чудный тропический остров, бананы валятся прямо в рот, море как парное молоко и никакой стрельбы. — Мать настороженно молчала, и он повторил: — Честное слово, никакой. Я тут секьюрити служу, у одной акулы капитализма. Работа не пыльная, и платят щедро.
— А кормят как? — осведомилась мать.
— Кремлевский паек отдыхает. Омары, аргентинская говядина, фруктовые соки и… ну, о бананах я уже сказал. — Для матери, прожившей жизнь в суровое время социализма, бананы являлись признаком роскоши. Она никак не могла привыкнуть, что нынче ими торгуют на каждом углу.