Том обернулся, вскинул руку и что-то закричал подбегавшим. Слова, разумеется, до Каргина не долетели, но он разглядел, как шевелятся губы японца, как расширяются глаза и стремительно бледнеет лицо.
Кукла, понял Каргин, холодея. Кукла, набитый тряпьем манекен! Купили, гады! Поймали на куклу! Он скрипнул зубами, и тут раздался треск автоматных очередей.
Тома застрелили в упор, в затылок, и умер мгновенно. Тейт споткнулся на бегу и рухнул; его спина и шея будто взорвались, расчерченные красными воронками — били из двух тарахтелок, и помощней, чем «ингремы». Слейтера, кажется, ранили в ноги — он свалился под консолью, но был еще жив, когда из вертушки полезли солдаты в черном. Двое — из кабины пилота, четверо — из десантного отсека…
Паркер, бежавший последним, успел повернуть, и пули, выпущенные солдатами, разворотили ему плечо и левый бок. Его отшвырнуло к кустам, в мертвую зону, недоступную для наблюдения, однако Каргин за ним уже не следил. Мертвая зона, и мертвый принц-наследник… Кончились скаутские игры…
Поймав в перекрестье прицела точку между ухом и глазом, он плавно, на выдохе, нажал на спуск.
Грохот выстрела. Отдача. Сильная… Будто носорог лягнул…
— Это что же выходит? — бормотал Каргин, слегка разворачивая винтовку. — Это выходит натуральная засада… А почему? Откуда знали? Птичка принесла? Так птички разговаривать не умеют… — Выдох. Грохот. Удар в плечо. — Значит, не птичка… — Он закусил губу. — Кренна у нас, конечно, не дурак… Хитрый кукольник! А все равно непонятно… Хотел бы поймать, так посадил бы рядом два помела… Чтобы приманка была повкуснее…
Выдох. Грохот. Отдача.
Он успел уложить троих, но остальные действовали на удивление слаженно и ловко — сообразили, что бьет снайпер, которого из тарахтелок не достать, и, пригибаясь, юркнули в кусты. Криса утащили с собой, и Каргин сперва не понял, зачем он им, а когда догадался, в розарии уже ни единая ветвь не колыхалась.
Верно говорят: гнев — плохой советчик… Мог бы Слейтера избавить от мучений…
Приподняв голову, он посмотрел на замерший в аллее «Гриф» с поникшими винтами, на трупы в черном и тела Тэрумото и Тейта. Отсюда, с высоты, они выглядели пятеркой раздавленных мурашей около странного насекомого — стрекоза не стрекоза, а чем-то похоже. Без крыльев, зато с длинным и тонким хвостом, а впереди — огромное око, расчерченное на сегменты. Так и сияет в первых солнечных лучах!
Каргин снова склонился к прицелу. Топливный бак, надежная броня… С другой стороны, калибр двенадцать и семь [36] … Пробьет или не пробьет?
Выдох. Грохот. Отдача.
Не пробило, но вмятина вышла основательная. Он расстрелял обойму, всадив в одно и тоже место еще семь пуль, сменил магазин, и с девятого выстрела поднял машину в воздух. Правда, не так, как хотелось Паркеру, не целиком, а по частям, в дыму и пламени. Впрочем, мнения Роберта Генри Паркера были теперь интересны лишь для могильных червей.
Всех подставил ублюдок, гаденыш гребаный, размышлял Каргин, присматриваясь ко второму помелу. А были неплохие парни… Особенно Томо… Томо-самурай, секьюрити с гарвардским дипломом, с понятием о верности и чести… В плохой час встретила Кику-сан Халлорана… в дурной, несчастливый!.. И остальным не повезло… всем халлорановым родичам, слугам, помощникам, всем обитателям Иннисфри…
Огненный гейзер над пылающим вертолетом съежился и опал. Теперь пламя лениво плясало в обломках, приветствуя рассвет черным жирным дымом. За этой завесой трупов погибших не было видно.
Прощай, Томо, прощай…
Второй «Гриф» Каргин по-серьезному достать не мог — виднелись из-за стены обсерватории кабина да кончик винта. И позицию не переменишь, ни влево, ни вправо не уйдешь; сидел он на этой дороге точно комар на бритвенном лезвии. Пожалуй, засиделся, пора бы и назад…
Он сполз с утеса, повесил на плечо винтовку и торопливо направился к озеру. На часах — пять ноль три, время, когда Халлоран со Спайдером бегали по этой дороге, а сам он, пристроившись у телескопа, мирно обозревал окрестности. Еще пару дней назад… Как давно это было!
Каргин уже миновал озеро и путь до обзорной площадки и начал спускаться вниз, когда в подсумке пискнула рация.
Голос Кренны был холоден и сух.
— Никак не успокоишься, капитан?
— Покой — он для усопших, а я пока что жив, — откликнулся Каргин. — Вроде бы у тебя потери, майор? Три крысы, и у каждой в черепушке дырочка?
— Ты сам сказал: что из-за трупов переживать? Война, дело обычное!
— Ну, имеются у нас не только трупы.
Кажется, что-то там взорвалось и сгорело?
Бельгиец с иронией хмыкнул.
— Ты о вертушке? Было бы что жалеть! Потеря не моя, заказчик платит.
— Щедрый у тебя заказчик.
— Щедрый, — согласился Кренна.
— А кроме финансов ничем не балует? Советами там, намеками, подсказками?
Кренна рассмеялся — будто отбил на барабане походный марш.
— Вот ты о чем… о нашей последней маленькой операции… Нет, то был не заказчик, а некий мсье Умберто Арада. Знаешь такого? — Пауза; затем: — Чувствую, что знаешь. Так вот, он позвонил и предложил обмен: я гарантирую жизнь и безопасность ему и одной сеньорите, а он дает информацию. Очень важную информацию про нашего неуловимого клиента. В какой момент его поймать и как… Мы поторговались и договорились.