— Очко порвём на немецкий крест, — обрадовался Ржавый.
И, для начала приласкав Колякина прикладом, потащил его в направлении автобусной кормы.
— Так и так, а это кто тут у нас? — Харя, устремившийся было вслед за подельником, остановился перед Оксаной.
Возможно, ему не понравился её взгляд. Возможно, напротив, понравился… Этого мы с вами, читатель, никогда не узнаем.
Ибо тут случилось неожиданное: путешественник не от мира сего тонко улыбнулся, невероятно быстро и ловко извлёк откуда-то наган — и с решительностью Индианы Джонса дважды надавил на спуск.
Оксане бросилось в глаза, что наган у него был ухоженный, офицерский, с какой-то бумаженцией, обернутой вокруг ствола.
Грохотом ударило по ушам, грузно осело на пол мёртвое тело, запахло порохом и бедой…
— Это чё… — Ржавый, разом забыв про немецкий крест, начал поворачиваться на шум. Руки его тащили «калашникова» со спины, губы кривило жуткое непонимание. — Это чё такое, в натуре? Это чё?.. Эва, фраер, ты там чё?..
Вместо ответа прямо в фейс ему полетела… нет, не пуля — яростно орущая мешанина огненной шерсти, зубов и мощных, острых, как кинжалы, когтей. Не теряя времени, Оксана вскочила и добавила супостату мыском кроссовки в пах. Короткая расправа, завершившаяся прямым правым в мочевой пузырь, оставила на полу ещё одно недвижное тело. Может быть, ещё живое, но капитально искалеченное — уж точно.
Почти одновременно начал действовать и бородач. Да как действовать! Раз — и вышел в аут с пробитым горлом один бандит, два — ослеп на оба глаза другой, три — получил плюху в основание черепа водитель-зэк, гнусный лицедей, отблагодаривший автобусного шофёра кастетом за милосердие.
— Покатался, хватит, — проворчал бородач, перехватил руль и скоро остановил завилявший по дороге автобус. — Приехали!
Скрипнули рессоры, тяжко вздохнул дизель, двери клацнули, застонали и распахнулись.
И наступила тишина.
Относительная, конечно.
Надрывно стонали раненые.
— Господи, Господи, спаси и сохрани, — истово шептала бабулька-путешественница с корзиной, счастливо избегшей бандитского надругательства.
Плакал и непередаваемо матерился спасённый майор.
— Тиша, Тишенька, маленький… — Оксана не без труда отодрала питомца от фейса поверженного врага, бережно взяла на руки, стала вытирать с морды чужую кровь. — Прости, маленький, так было надо. Понимаешь, котик, так было надо…
Кот хлестал хвостом и деловито облизывался, успокаиваясь. Дескать, какие обиды? Честно исполненный воинский долг, вот и всё…
— А у вас не кот, прямо тигр! — к Оксане подошёл интеллигентный стрелок из нагана. — С таким зверем не на гусей в дельте Нила, а на медведя в устье Малой Тунгуски… Ну что ж, приятно было познакомиться…
— А на стволе нагана у вас, конечно, заявление, мол, нашёл в лесу под кустом и несу сдавать в отделение, — улыбнулась Оксана.
— С таким зверем не на гусей в дельте Нила, а на медведя в устье Малой Тунгуски… Ну что ж, приятно было познакомиться…
— А на стволе нагана у вас, конечно, заявление, мол, нашёл в лесу под кустом и несу сдавать в отделение, — улыбнулась Оксана.
Этот простой факт неожиданно показался ей очень смешным.
— Именно так, — расхохотался в ответ интеллигент. Подмигнул коту, подхватил своё барахло и двинулся на выход. Вещей у него было — всего-то спортивная сумка на колёсиках да мягкий компьютерный кейс с логотипом «Тошибы».
— Вообще-то спасибо… — уже в спину ему сказала Оксана.
Интеллигент, не оборачиваясь, помахал рукой и, переступив через бандита, оставшегося без кадыка, вышел в сияние летнего дня…
Рыжебородый выпрыгнул из кабины и последовал за ним. В полусотне метров от автобуса он позвал:
— Эй, сержант, погоди, разговор есть…
Интеллигент разом замедлил шаг, резко повернулся, посмотрел на бородача:
— Сержант?..
— Ну да. — Бородач подошёл, широко улыбнулся. — Сержант. Помнишь Бараки-Барак, ущелье то поганое под Абчиканом? Как меня раненого тащил, помнишь?
Хотите верьте, хотите нет, но голос его дрогнул при этих словах.
— Старлей, ты? — удивился длинноволосый, сделал шаг и порывисто протянул бородачу руку. — Живой!.. Ну здорово… А борода-то! Ни за что бы не догадался…
— А я тебя ещё на остановке признал. — Песцов обнял Краева, стиснул, хлопая по спине, потом отодвинулся и вздохнул. — В общем, разговор такой: держи ушки на макушке. Завалить тебя хотят, заказан ты.
Очень буднично сказал, без эмоций, как говорят о каждодневной жизненной прозе.
— Да кому я нужен-то… — криво улыбнулся Краев. — Озадачил ты меня, брат. Сюрприз, блин… — И спохватился: — А ты откуда знаешь?
— Уж я-то знаю, контракт на тебя у меня, — усмехнулся бородач. — Стопроцентная предоплата, все чин чинарём. Тебя, писатель, оказывается, Олегом зовут. А меня, чтоб ты знал… — на миг он замялся, — Сергеем.
— Вот это и называется — познакомились, — вздохнул Краев. — Ну и кидануло тебя, Серёга, смотрю, не слабо… в киллеры. Эх, жизнь…
— На себя посмотри, — ехидно улыбнулся Песцов. — Будто сам играть на музыке разучился. Такую увертюру сейчас заделал в автобусе — любо-дорого посмотреть. Песня… А туда же — писатель.
— Может, выпьем за встречу, за то, что живы пока? — предложил Краев. — У меня «Кристалл» в сумке лежит. Вроде не палёный…