Ещё через полчаса Варенцова приехала — правда, не на среднем танке и не к офису «Вискаса», а на починенной «десятке» к ветлечебнице «Мухтар». Небольшой, без изысков, расположенной в полуподвале, но, слава Богу, действительно работающей. И даже очередь со времени телефонного обещания набежать ещё не успела…
Тихона взяли в оборот без промедления. Коротко стриженный молодой Айболит дал ему наркоз, прочистил канал, ввел шприцем полстакана физраствора под кожу… Когда всё отгремело, Оксана получила бесчувственного Тишку, полдюжины рецептов и подробнейшие ЦУ касательно анализов и процедур. Прогноз на лечение был в меру благоприятен. Тихон, вероятнее всего, должен был жить. Сейчас же он лежал бесчувственный и никакой, с высунутым языком, и на этот язык полагалось капать из пипетки воду, дабы не пересохла слизистая… Эх, жизнь.
«Ну, сволочи», — снова расстреляла Оксана штаб-квартиру «Вискаса», расплатилась с врачом и поехала на службу. Трудно, по дуге, через пробки и дежурную аптеку. Все её мысли были о том, как сейчас она положит Тихона в тепло, закутает пледом и посадит рядом старлея Петухова — капать из пипетки котику на язык…
Краев. Оруженосец
— Ну что тут скажешь. — Краев не то чтобы прожевал, скорее растопил во рту нежнейшее мясо. — И на хрена Союз развалили?
Ему всегда нравилось мозаичное панно над эскалатором на станции «Владимирская». Вероятно, он был беспросветно наивен, но, глядя на плакатное соцреалистическое «Изобилие», неизменно задумывался: а почему бы в самом деле людям всех наций и вер не жить так, как там было изображено? Не тащить на себя лоскутное одеяло, а звать друг друга за накрытый стол, куда каждый выставит всё, чем богат? Северную рыбу и южные фрукты, русские пироги и кавказский шашлык… И еврей сыграет на скрипке, а цыгане споют…
Действительно, что тут скажешь — бастурма у Рубена получилась что надо. Даром что жарилась в старинной, оставшейся Краеву ещё от матери электрошашлычнице. Да, слов не было. Была гора шампуров с такой свининой, какую не на всяком рынке и купишь. Хозяин «Мерседеса», пригнанного в покраску, работал на мясокомбинате, и этим всё сказано.
А рядом с шампурами — молодая картошка, огурцы с помидорами, душистая зелень цельными веточками… Какие, к лешему, рестораны, где тебе за тыщу рублей на огромном блюде вынесут фигу, причём даже без масла?!
— Кушай, сирели, кушай, — угощал раскрасневшийся от удовольствия Рубен.
— И никому не верь, что мясо вредно. Всё зависит от качества и настроения. С добрым сотрапезником никакой холестерин не страшен!
Вот это была правда святая. Краев взял ещё кусочек и в который раз подумал о том, как же ему нечеловечески повезло с соседями. И что бы он, спрашивается, делал сейчас в единоличной двухкомнатной — совершенно один?
Тамара улыбалась, молодела и всё оглядывалась на духовку — мясо, понятно, дело мужское, но наступал и её звёздный час.
— Пойду пирог принесу, — сказала она, когда Рубен принялся разливать чай.
Взяла толстые рукавицы и вытащила наружу чудо из чудес — медово-розмариновый рулет по бабушкиному рецепту.
И в это время позвонили в дверь.
Властно, с напором, как звонит только милиция, да ещё работники жилконторы.
— Я открою… — Тамара поставила рулет, вышла в прихожую и, очень быстро вернувшись, странновато глянула на Рубена. — Тебя…
Краева поразили её обречённый, тусклый голос и глаза, в которых не осталось и намека на праздник.
— Понял. — Рубен ответил Тамаре не менее удивительным взглядом, значение которого Краев не сразу сумел внятно истолковать. Встал, кивнул. — Олег, я сейчас. Старые знакомые, поговорить надо.
Говорил он со старыми знакомыми опять же недолго. Резко хлопнула дверь, проскрипел в прихожей паркет, и Рубен вернулся к столу. Он очень старался казаться прежним хозяином застолья, весёлым и добродушным. Его выдавал только взгляд, ставший совершенно стальным, и морщина, залёгшая на лбу и отчётливо напоминавшая сабельный рубец. Раньше Краев этой морщины не замечал…
Божественный рулет заставил его временно забыть о визите странных и явно жутковатых Рубеновых кунаков, но после окончания чаепития, выждав полчаса, Краев вызвал соседа в коридор, увёл к себе и плотно притворил дверь.
— Рубен, кто приходил? — спросил он по праву сотрапезника, друга и почти члена семьи. — Только не отмалчивайся, вижу, у тебя что-то случилось. Рассказывай — что?.. С кровной местью приехали? Мишка твой вице-консулу сопредельной державы челюсть свернул?..
Рубен сел, опустил длинные породистые ресницы и долго молчал. Потом негромко произнёс:
— Олег, мне помощь нужна.
— Ну?! — загорелся Краев. — Давай говори! Кому морду бить будем?
— Я даже думаю, — продолжал Рубен, — что помочь мне, кроме тебя, особо и некому…
Таким серьёзным его Краев ещё не видал.
— Давайте не будем! — вспомнил он своё любимое выражение. — Но если будем, то — давайте! Хорош пугать-то, пуганый я… Излагай, братишка, что у тебя стряслось?
— С обычной кровной местью я бы тебя и беспокоить не стал. — Рубен усмехнулся. — Это хоть и неприятная, но всё равно бытовуха. Видишь ли, Олег… есть у меня одна вещь. Ценность, скажем так, скорее духовного плана…