Песцов переставил на стол шкварчащую сковородку, отрезал хлеба, вооружился ложкой и… в дверь позвонили. Уверенно, по-хозяйски, три раза, в твердой убеждённости, что дверь сейчас не просто откроют — бегом побегут открывать.
— Чёрт, — опустил ложку Песцов, встал, на цыпочках, сбоку приблизился к смотровому глазку. — Вот чёрт.
На лестничной клетке стояла особа, по сравнению с которой приснопамятная Надежда Константиновна годилась на подиум.
Распухший нос, похожий на гнилую картофелину, гнойные щёлочки глаз, черный то ли платок, то ли всё-таки капюшон. Для полноты образа недоставало только косы. А вот голос у мадам Смертный Грех оказался красивый, мелодичный, точь-в-точь как у Бьянки.
— Эй, Песцов, открывай, мне в удобства надо! Экстренно! Смотри, пожалеешь…
Ну что тут будешь делать — Песцов открыл.
— Здравствуй, дорогой. — Гостья вкатила сумку на колёсиках, проворно захлопнула дверь. — Ну иди давай, готовь вторую тарелку. Я мигом.
Песцов в молчании вернулся на кухню, сел и, пока журчало в удобствах, силился подогнать причины к следствиям. Ну вот как смогла вычислить Бьянка его здешнее логово, а? Но ведь нашла, а это значит, что и другие смогут. Какое резюме? Надо валить. И как можно быстрее.
Бьянка вошла уже без маски и капюшона, зато с толстым слоем крема на лице.
— Извини, дорогой, от этого чёртова грима кожа жутко ссыхается… О, яичница!
— Как нашла? — Песцов пододвинул ей сковородку. — Только не говори, что по ЦАБу. [100]
Два инстинкта сейчас боролись в нём — самосохранения и тот, основной.
— Долго объяснять. — Бьянка дегустировала яичницу и одобрительно кивнула Песцову. — Ну, представь, что наша жизнь — это большая компьютерная игра, а я необыкновенный игрок — читтер. Иногда подбираю коды и кое-что взламываю. Только не рассказывай мне, будто сам никогда этим не занимаешься…
— Нравится мне твоя привычка не держать слово, — буркнул Песцов и налил себе чаю. — А то туда же: всё, финита, аллес, гуд-бай, развод и девичью фамилию, разошлись как в море корабли…
— Дело здесь, дорогой, не в моём слове, а в обстоятельствах, — мило улыбнулась Бьянка. — А они изменились. В худшую сторону. В этом доме есть телевизор?
— Не знаю, — пожал плечами Песцов. — Если новости, так компьютер можно включить…
— Ага, давай, — кивнула Бьянка и уволокла кружок «Полтавской» у него с бутерброда. — И в Интернет.
Песцов принес ноутбук…
Мама дорогая, какое НАТО, какой Евросоюз, какая глобализация и всемирное потепление? Героем дня был он сам — Семён Песцов свет-Богданович. Он фигурировал на всех крупнейших информационных порталах в рубриках «Новости. Террор. Криминал». В качестве побочного племянника Джека-потрошителя, а по материнской линии — племянника Усамы Бен Ладена.
Семён Песцов, уголовник, террорист, садист и растлитель малолетних, бежал, оказывается, вчера из мест заключения. Причём сбежал не просто так, а осуществив поджог, подкоп, подрыв, подлог и зверское убиение четырёх достойнейших сынов России. Честным гражданам, владеющим конкретной информацией, предлагалась немалая денежная субсидия, работникам органов, давшим непосредственный результат, — внеочередное звание и правительственная награда. Причём, учитывая опасность, представляемую негодяем Песцовым, его разрешалось мочить в сортире без разговоров. Ибо вор должен сидеть в тюрьме, а террорист лежать в гробу. В белых тапочках.
— Бремя популярности, — хрустнула печеньем Бьянка. — Если мы разойдёмся как в море корабли, боюсь, оно быстро окажется для тебя непосильным. А я этого не хочу…
— А говорила, каприз, минутная слабость. Теперь вот не хочешь, — обрадовался Песцов.
А я этого не хочу…
— А говорила, каприз, минутная слабость. Теперь вот не хочешь, — обрадовался Песцов. — Только почему?
Он вдруг ясно понял, что основной инстинкт победил.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — рассмеялась Бьянка. — Пока скажу так: если наша жизнь игра, то у нас бонус. И довольно солидный. У нас ещё два часа. Песцов… Я скучала…
…И снова это было совершенно прекрасно. Сказочно, невыразимо, волшебно, блаженно, похоже на сон, неподвластно перу. Чувство опасности пьянило, натягивало нервы, туманило голову, будоражило кровь. Всё было будто в последний раз. Однако головы — так, чтобы с концами, — никто не терял.
— Ну всё, милый, время, — мягко отстранилась Бьянка, убежала в ванную, зашумела водой.
Песцов тоже начал собираться, приводить себя в порядок, поглядывая на циферблат. Обещанные два часа подходили к концу…
Им не хватило, как это всегда бывает, пары-тройки минут. Уже на лестнице они услышали рёв моторов. Из подъехавших автобусов врассыпную, как горох, брызнули фигуры в камуфляже, в воздухе повисли звуки команд, шарканье подошв, абракадабра раций. Опытные охотники деловито обкладывали загнанного зверя.
— Суки, — вытащил «гюрзу» Песцов, с клацаньем дослал патрон и оскалился. — Суки…
— Сёма, я тебя умоляю, — тихо попросила Бьянка и вытащила из сумочки за ушко колоколец. — Никак забыл, что я лучше гностически подкована?
Колоколец был пузатый, старинный, размерами с хорошую стопку, с замотанным тряпочкой язычком. Куда повесить такой? Не к двери, не под дугу…