Воин учтиво помог Эльтаре подняться в седло. На миг талию принцессы охватили чуть трепещущие ладони дозорного (это тоже входило в правила куртуазное?ти: если не будешь трепетать, дама сочтет это признаком равнодушия и гневу ее тогда не будет границ)
Два граора взмыли в воздух.
«Я лечу, я же лечу, я же наконец?то лечу домой! И отцовская Печать у меня!» — Эльтара готова была расцеловать голубоглазого воина. В этот миг радость предстоящего возвращения вытеснила из ее души все: и погибшего Хеорта, и оставшегося где?то там позади
Двалина, и даже погибшего Эльстана. Хотя… погибшего ли? Чары, наложенные любимым на Двалина и так и не потерявшие силы, говорили об обратном.
«Что ж, — подумала принцесса, прижимая к себе головку мирно дремлющей Ками, — я вернула домой Печать… Теперь у меня должно хватить силы самой обратиться к Камню Тоэй…»
Об Орде Эльтара в тот миг тоже не думала.
— Доколе отступать будем, сотник? Не сегодня?завтра Гален покажется! А войска королевского как не было, так и нет…
— А я слышал, что оно все разбежалось, едва про Орду услыхало… и бароны все по домам бросились.
— Будет болтать! — оборвал своих воинов Аргнист. — Чего чепуху?то мелете?! До Галена еще идти и идти! Вон со сколькими из Гэсара вышли? И полусотни бы не насчитали! А теперь — тысяча, не меньше! Теперь мы Орде сами покажем, почем фунт лиха.
— Ур?ра! — восторженно заорали вокруг.
— А еще бежан вооружим. Какая ни есть, а все равно помощь. Так что все, хватит! Просто так больше не отступим!
Первое гнездо я нахожу довольно быстро. Оно тоже прячется в глубине, под каменистыми, увалистыми холмами. Когда?то давно здесь обитали не то демоны, не то колдуны (спущусь — разберусь подробнее), потом они куда?то сгинули (быть может, пошли на корм той же Орде), и кто?то неведомый сотворил в подземельях жуткое выводилище. Что ж, Орде там теперь выводиться недолго.
Из черного провала пещеры извергается непрерывный поток страшилищ. На них не стоит обращать внимания. Мне нужно добраться до порождающей Орду силы, и я просто выжигаю все перед собой. Здесь не поединок на равном оружии.
Впереди возникает искрящийся, ярко?рыжий oгненный шар. Разбрызгивая пламя, он катится ко входу в пещеру. Твари бросаются врассыпную, но тем, кто сейчас идет вверх по узкому тоннелю, деваться некуда. Шар вкатывается внутрь, и из?под свода тотчас начинает выбиваться жирный темно?зеленый вонючий дым.
Я вхожу следом. Мой огонь не оставляет даже пепла. Раскаленные пол, стены, потолок дышат жаром. Ничего. Сейчас я спущусь вниз…
— Ты никуда не спустишься, Губитель.
Чужой голос бьется под сводом черепа, каждое слово отзывается тупой ноющей болью. Этот голос говорит не звуками, подобно смертным. Нет, каждый произнесенный им слог — частица Силы, той самой Силы, что породила меня самого.
Второй раз они сумели подобраться ко мне незамеченными. Второй раз их заклятья обманули меня. Но раз удара в спину не последовало, значит, мне хотят предложить поединок, а тут уж мы посмотрим, чья возьмет.
Мой первый удар разносит вершину холма. Я люблю сражаться на просторе, чтобы над головой было небо, а не гранитные своды. В ответ раздается издевательский смех.
Коричневокрылый сокол стрелой мчался на север. Он уже знал, что стряслась беда. По проклятому всеми богами и демонами Закону Равновесия ни одно действие тех, чья Сила превышала некий предел, не оставалось без противодействия. И чем страшнее и непобедимее твоя Сила, тем с большим упорством судьба подстраивает каверзы, сводящие зачастую на нет все усилия. Вот и на сей раз…
Над северным горизонтом стремительно сгущались тучи. Впереди все чаще и ожесточенней гремел гром. Навстречу соколу в панике промчалось несколько птиц: вороны, коршуны, лесные голуби — все они вперемешку бежали, гонимые непереносимым для их крохотных душ страхом. Да смилостивится над ними Демогоргон в их смертный час. Сокол летел им навстречу, но, похоже, безнадежно опаздывал.
Он видел — отнюдь не птичьими глазами, — как над полуразрушенным, дымящимся холмом в безумные мечущиеся тучи шагнула исполинская призрачная фигура.
Да смилостивится над ними Демогоргон в их смертный час. Сокол летел им навстречу, но, похоже, безнадежно опаздывал.
Он видел — отнюдь не птичьими глазами, — как над полуразрушенным, дымящимся холмом в безумные мечущиеся тучи шагнула исполинская призрачная фигура. Руки ее были пусты, в глазницах клубилась тьма; а прямо напротив гиганта в небо устремилась упруго разворачивающаяся спираль — золотистая, точно солнце. У ее подножия взметнулись языки пламени, жадно пожиравшие сгустившуюся вокруг темноту.
Призрачный воин ударил первым. Земля и небо застонали от чудовищной силы, сотрясшей до основания кости земных устоев и незримые арчатые своды кристальных небес. Черный смерч, облаченный в сетчатый плащ из голубых молний, врезался в золотые извивы. Спираль изогнулась, точно змея, которой придавили хвост. Вокруг нее стремительно распространялся ослепительный свет, белые копья десятками и сотнями впивались и гасли в призрачном теле воина, и тот внезапно отшатнулся.
Сокол сложил крылья и камнем ринулся вниз. Он был уже почти над самой схваткой. Воздух вокруг стонал от рассекавших его невидимых клинков, но птица ни на что не обращала внимания. За ней тоже начал тянуться огненный след — скорость превышала все пределы, однако сокол все?таки не успел.