Весь день Эльтара в одиночестве бродила по Снежному Замку. Горджелин сперва уединился в своем заклинательном покое, потом, после второго завтрака, направился к ученикам. Обед он приказал подать себе в кабинет, и принцесса вновь увидела своего «хозяина» только за ужином.
Он казался очень усталым, этот гордый и холодный Снежный Маг.
Он казался очень усталым, этот гордый и холодный Снежный Маг. Под глазами залегли густые тени, лицо еще больше осунулось, уголки губ опустились, заметнее стали морщины, рассекавшие лоб и щеки. Горджелин отсутствующе кивнул Эльтаре, сел к столу и рассеянно принялся за еду, время от времени бормоча что?то под нос. Внимания на свою наложницу он обращал явно недостаточно — вернее сказать, совсем не обращал.
И все же Эльтара была уверена: он очень ждет, чтобы с ним заговорили, чтобы его спросили, чем занимался весь день, что у него получилось, а что нет, почему он так много работает, — ведь надо же, в конце концов, поберечь себя.
«Да ему же нужна не наложница, а жена! — со смятением подумала Эльтара. — Самая настоящая жена — желательно бессмертная, как и он». Неужели… он решил предложить ей брак?! Но по каким законам?!
Однако она так и не заговорила. Ужин прошел в мрачном молчании.
— Не будет ли любезна высокородная саойя пройти в спальню? — холодно осведомился Горджелин, вставая. Эльтара внутренне похолодела.
Вот оно. Он рассердился, он решил воспользоваться ее клятвой! Кровь быстро и зло застучала в висках. Нет, я не переживу этого позора! Лучше уж сразу… и его, и себя… или хотя бы себя.
И Эльтара на всякий случай восстановила в памяти самоубийственное Пламенное Заклятье. Оно обращало в пепел тело сотворившего, освобождая душу от груза мертвого мяса и костей, действуя молниеносно и необратимо. Остановить его было невозможно. А самое главное — гибель от него была совершенно безболезненна.
Словно сомнамбула, ничего не видя вокруг, полуобнаженная Эльтара опустилась на край широкой постели. «У меня не будет даже савана, — горько подумала она. — Меня не оплачут менестрели, и никто не сложит баллады в память обо мне… Как же все?таки страшно уходить!»
На пороге опочивальни возник Горджелин. Глаза прищурены, взгляд холоден. Никак нельзя было сказать, чтобы он сгорал от желания.
Маг сбросил накидку на пол, оставшись обнаженным. В Эльфране нагота находилась под строжайшим запретом, и Эльтаре еще ни разу не доводилось видеть напряженную мужскую плоть. Подруги, конечно, рассказывали… сестра, переспавшая с гномом по имени Двалин, хвасталась… но все это было не то.
Горджелин шагнул к постели и одним рывком сдернул невесомую простыню, которой неосознанно, прикрылась Эльтара.
— Это что еще здесь за тряпки? Прочь! Ты должна быть голой, понятно?!
«Да в своем ли он уме?… Так может кричать мальчишка нарушившему правила ребячьей игры!…»
Руки Горджелина тряслись. Точно безумный, он вцепился в ворот легкого одеяния Эльтары, что было сил рванув тонкую ткань. Принцесса слабо вскрикнула, оставшись совершенно нагой.
— Ты должна просить меня! — прохрипел Горджелин. От его прославленного хладнокровия не осталось и следа. Будь Эльтара поопытнее, она сразу бы поняла, что Снежный Маг пытается таким образом скрыть собственные испуг и неуверенность…
— Я… прошу… тебя… — выдавила из себя Эльтара. В рассказах подруг все представлялось совсем иначе.
Снежный Маг молча повалился на нее сверху, прижимая к ложу. Воспитанная в самом утонченном обращении саойя задыхалась от отвращения, тело против воли выгибалось дугой, пытаясь сбросить насильника. Она что было мочи сжала колени, и, поскольку приступ Горджелина был куда как неумел, в отличие от его же колдовства, Эльтаре удалось отбросить Снежного Мага в сторону, а вдобавок, в полном соответствии с обычаями ее смертных сестер, как следует полоснуть ногтями по щеке. Тот с проклятием отдернулся.
— Ты что, взбесилась?! Или забыла клятву? — прохрипел маг, с ненавистью глядя на свою добычу.
Эльтара сжала зубы.
Да, он прав. Наложница не может так обращаться со своим господином.
— Прости меня.
Наложница не может так обращаться со своим господином.
— Прости меня… прости… — она выталкивала слова, словно тяжелые глыбы. — Я… я сейчас…
Кажется, это должно быть так. Эльтара откинулась на спину, изо всех сил зажмурилась и не стала сопротивляться, когда холодные пальцы Снежного Мага развели в стороны ее колени.
— Растопчи меня рогач, кто она все же такая, Двалин?! — Аргнист присел на старый пень. Вдвоем с гномом они выбрались из лагеря, и теперь устроились поговорить на залитом полуденным солнцем склоне холма, оставив охрану возле подножия. Ярина не давала покоя старому сотнику, и он взял с собой гнома именно для того, чтобы поговорить о ней.
— Дык, теперь ведь не знаю, что и сказать. — Двалин развел руками. — Один Родгар про то ведает!
— Может, она порченая? Может, какому?нибудь чародею служит?
— Ты, мастер Аргнист, сейчас только гадать можешь. Точно все равно не ответить.
— Не знаю, как ты, а я от беспокойства спать не могу, — признался гному сотник. — Про Орду уж и думать забыл — вот до чего дошел! Мучаюсь из?за какой?то девчонки!