Аратарн простился с Киитой — та счастливая бегает, замуж берут, — пообещал притащить из леса какую?нибудь диковинку, отыскивать которые сын Сааты был известный мастер, и размеренным шагом двинулся к воротам.
— Дня через три вернусь! — крикнул на прощание матери. И — ушел.
Следы он отыскал тотчас же. В полулиге от хутора. Они вели прочь, и видно было, где зверь вошел в лес. Аратарн насторожил самобой, повесил на правую руку секиру — он настолько привык к ней, что уже давно не замечал тяжести оружия, — и пустился вдогонку.
Сперва идти было легко — отпечатки четкие, места знакомые, знаешь, где засаду ногогрызов ждать, где брюхоеды кучковаться любят, — и Кожаный Мешок, словно понимал все это, приготовил собственный сюрприз. Дюжина зубастиков ждала преследователя, хоронясь под поваленной лесиной.
Аратарна встревожил запах. Странный, а значит, пугающий. Парень замер. Ну так и есть — из?под ствола рухнувшей матерой ели сочится слабая струйка. Не костоглот, не стенолом… что?то иное, а скорее всего — зубастики.
Парень вскинул самобой. Не так давно он придумал огненные оголовки для стрел — прибавил кое?что к горючему гномьему песку, и тот стал не только гореть дольше да жарче, но еще и взрываться, коли по нему как следует стукнешь. Самому чуть голову по?первости не оторвало. И вот именно такими стрелами и был заряжен сейчас его арбалет.
Аратарн всадил стрелу под самый еловый ствол, туда, откуда тянуло чужим запахом.
Вспышка, треск — и надломленная лесина тяжело ухнула, обрушившись на траву. Предсмертный писк и шевеленье — с зубастыми засадчиками было покончено.
Дальше, дальше, под смыкающимися кронами, через сумрак оврагов, через журчащие ручьи, через моховые топи, мимо спокойных лесных озер, так и зовущих присесть, передохнуть, полюбоваться на тихую водную гладь… Можно, конечно, и присесть… если не знаешь, что за милые создания там обитают. Пообедают тобой, и сам не заметишь. Моховые одеяла — жуткая вещь. От них только огнем и оборонишься. Тоже недавно появились. Мало?помалу свечерело.
«Тут что?то не так», — думал Артарн, бесшумно, точно рысь, пробираясь через густой молодой ельник. Плотная хвоя плохо сохраняла следы, он шел, как охотничий пес, по запаху. Никто на хуторе не знал об этой его способности; и без того, бывало, в детстве дразнили — мол, матка тебя от колдуна зачала! Ну, тех?то дразнилыциков он быстро заставил умолкнуть, однако что от колдуна — это точно. Кто еще может зверя по нюху отыскать?…
И все же тут что?то не так. Ведомо ведь, как Кожаный Мешок ходит — косолапо, вразвалку, отнюдь не быстро. За полдня догнать должен был — однако ж нет. Крылья у этой твари выросли, что ли?
…А когда совсем стемнело, Аратарн понял, что его окружают. Он умел видеть не только глазами, хотя умением этим пользовался редко, — голова после целый день могла трещать, ровно с попойки.
Во мраке, мягко стелющемся среди облаченных в плащи седого мха сосен, осторожно двигались размытые тени с парами красных искорок?глаз. Он узнавал их. Брюхоеды… пятеро. Главопасти — десяток. Стеноломы — дюжина боевых шаров. О, хоботяра пожаловал! Так, рогач тоже здесь… Серьезно!
Они подловили его на открытом месте, когда парень пробирался через широкое моховое болото к смутно чернеющей впереди еловой островине, где и ждала засада.
Кожаный Мешок оставил там дюжины три своих зубастых отпрысков, а сзади надвигалась Орда.
…Так, ногогрызы… костоглоты… ого! До сотни собралось, наверное… Крепко ж он досадил Орде! Неужели Кожаный Мешок был всего лишь приманкой? И он, Аратарн, попался в ловушку, точно молодой глупый тетерев в силки? Но делать нечего — горшком назвался, не обижайся, коли начнут в печь ставить.
Парень замер. Моховая тропа коварна, вроде бы прочно?прочно, а не углядишь — вмиг по пояс затянет… Кольцо плотное. Ишь, тени так и носятся! И он — как на ладони. Не приведи Хедин, клювокрылы пожалуют… Тьфу, накаркал! Вот и они — легки на помине. Прочертили наискось небо и за лес ушли. Сейчас вернутся… а значит, одно осталось — к островине рваться.
И он рванулся. Потому как клювокрылы на чистом месте — гибель для одиночки верная. И самобой не спасет. Одного подстрелишь, двое сзади налетят.
Аратарн скакал с кочки на кочку, затылком чувствуя, как шесть крылатых теней плавно развернулись над краевым ольшаником и, вовсю работая крыльями, устремились к нему. А впереди, среди кочек островины, зашевелились приготовившиеся зубастики.
Он не успевал. Клювокрылы уже набрали высоту и теперь катились с воздушной горы, быстротой не уступая падающему на добычу степному орлу. Аратарн вскинул самобой, и начиненная громовой смертью стрела грянула прямо в шею вожаку.
Клювокрылу разворотило горло, и, в последний раз нелепо взмахнув крыльями, летучий ящер кувыркнулся прямо в болото. Пробив моховую шкуру, тварь камнем канула на дно топи.
Второй раз Аратарн выстрелить не успел. Пришлось окунуться с головой в болотную жижу — когти клювокрыла даром вспороли мох.
На ноги! И рывок! К островине! Лишь бы стрелы не выронить…
Клювокрылы развернулись и вновь пошли в атаку. Странно — обычно, если вырубить вожака, они тут же терялись и выходили из боя, а эти — нет…