— Что? — Хрофт едва не вывалился из седла. — Ты летишь отдаться этому ублюдку? Этому сластолюбивому стервятнику?
— Если это спасет Эльфран, я готова.
— Ты сошла с ума, девчонка! — загремел было Отец Дружин… и внезапно осекся, едва встретив холодный, мертвенный взор принцессы. Она сама вынесла себе приговор и сама намеревалась проследить за его неукоснительным исполнением.
— Клянусь моими священными браслетами, я вытащу тебя оттуда! — услыхала Эльтара напоследок, когда ее грифон уже несся на северо?восток.
Две тысячи, собранные Аргнистом из ничего, атаковали Орду внезапно и свирепо, когда никто не ждал нападения. Охранение у тварей оказалось никчемным, дозорных стеноломов и костоглотов сняли стрелами, а потом пошла потеха. В овраги, где засели твари, лили горящую разбавленную нафтой смолу; пытавшихся вырваться из огненного ада добивали арбалетными болтами в упор, не доводя дело до мечей и копий.
Однако Орда быстро оправилась. Нахлестывая коней, примчались верховые от высланных в стороны дозоров — с севера и юга двумя волнами надвигались отряды тварей, и не было им числа. Прямо перед продвигавшимися на запад главными силами Аргниста тоже появился сплошной вал оскаленных пастей и тянущихся когтистых лап. Армия в мгновение ока оказалась в полукольце.
— Отходим! — взмахнул рукой старый сотник. Орды здесь оказалось слишком много.
Выжигая за собой все, что могло гореть, конные сотни подались назад. Аргнист отступал последним.
Трещащее пламя надежно прикрывапго отступление, но Орда не отставала, ее шеренги маршировали по еще горячим пепелищам, упрямо не желая отставать от дерзких. Вовремя начав маневр, Аргнист вывел?таки свои сотни из?под удара, однако к вечеру стало ясно, что боя не избежать. Орда шла по пятам.
Снежный Замок Эльтара увидела издалека. Совершенно белый, он сверкал на солнце тысячами острых, отполированных граней, напоминавших тающую под весенними лучами глыбу льда. Крепость Горджелина разительно отличалась от остальных: скорее она походила на многогранную пирамиду со срезанной верхушкой; оттуда поднималась в небо заостренная башня, оканчивавшаяся тонкой шпагой шпиля. Ни ворот, ни дверей во внешней стене Эльтара не заметила.
Грифон рванулся к земле. Саойя направила его полет к узкой щели между внешними наклонными стенами и центральной башней крепости. Магия Горджелина уже открывала ей проход, раздвигая каменные плиты стен.
Снежный Замок оправдывал свое название еще и тем, что его окутывало облако леденящего холода. По телу грифона потекли тонкие серебряные струйки.
Нельзя сказать, чтобы Замок был огромен — нет, площадью он не превышал среднего баронского из краев Фейна. А вот стены и башни были сложены из совершенно необычного камня: чистейшего снежно?белого цвета. Эльтара готова была поклясться, что в Северном Хьёрварде нет каменоломен, где добывали бы подобную красоту.
Скелет оказался на месте — осклабился и полез обниматься. Сжав зубы, Эльтара что было сил двинула обутой в изящный сапожок ножкой по колену монстра.
Гремя позвонками и ребрами, костяк покатился по полу. С ненавистью плюнув на череп, Эльтара двинулась вверх.
Горджелин стоял на том самом месте, где его оставили Эльтара и Хрофт. «Неужели этот тип так и про?
стоял здесь все время, не сделав ни шагу в сторону? — невольно подумала принцесса. — Может, он, как вампир, живет только по ночам?»
Оправдывая свое прозвище, Равнодушный молча смотрел куда?то сквозь принцессу, терпеливо ожидая, пока она заговорит.
— Горджелин… — Саойя собрала последние остатки гордости. Голос ее не дрожал, на щеках — ни малейшего следа смущенного румянца — Горджелин, я пришла сказать, что принимаю твои условия. Если, конечно, ты не отказался от участия в этом деле.
Это было сказано сухо, спокойно, по?деловому, словно принцесса обсуждала стати приведенной напоказ чистокровной кобылы. Взгляд удлиненных глаз был спокоен, и только в самой глубине зрачков начинало разгораться странное фиалковое пламя.
Горджелин ответил не сразу. Он пару раз прошелся от стены к стене (держался маг при этом неестественно прямо, точно проглотив аршин) — то ли хотел помучить Эльтару неизвестностью, то ли ожидал от нее еще каких?то слов, просьб, молений, гнева… Так или иначе, ничего этого он не дождался. Саойя осталась спокойна и холодна, точно камень окружавших ее стен.
— Гм… — Волшебник солидно прокашлялся. — Я рад, что благоразумие возобладало. Но мои условия несколько изменились. Я размышлял и понял, что предложенная тобой цена недостаточна. Если раньше я хотел ограничиться твоим телом, то теперь мне нужна еще и душа.
Эльтару словно хлестнули по щеке холодной плетью.
— Что значат эти слова?
— Ты хочешь знать? Охотно объясню. Когда мы окажемся вместе, то есть в постели, тебе не удастся отлежаться холодной и равнодушной, исполненной ледяного презрения к насильнику, тебе придется стонать, извиваться, визжать, просить меня взять тебя снова и снова… — Горджелин выговорил все это совершенно мертвым, равнодушным голосом. Контраст между смыслом и интонацией был просто убийственным.
Эльтаре казалось, что внутри у нее от бешенства начинают рваться до предела натянутые связки.