Эльтара бросила быстрый взгляд на гнома — лицо у
него было совершенно белое и бешеное. Пальцы судорожно тискали рукоять боевой секиры.
— Теперь ты видела?
— Видела. — Губы волшебницы были плотно сжаты. — Но ведь ни ты, ни я не принадлежим к людскому роду. У нас свои собственные расы. Так зачем нам встревать еще и сюда? Если эти несчастные сошли с ума, то…
Гном сдавленно зарычал. Эльтара поспешно осеклась.
— Я должна взять Хисса, Двалин. Понимаешь? Любой ценой. Иначе… иначе мне даже страшно подумать, что может случиться с Эльфраном.
— Понятно. — Гном смотрел в пол. — Что ж, поступай как вздумаешь, волшебница Эльтара Эльфран?ская. А я тебе больше не попутчик. Прощай! — Он решительно направился к двери.
— Постой! — крикнула вдогонку Эльтара, однако гордый гном даже не повернул головы. На прощание он хлопнул дверью так, что со стен посыпалась штукатурка.
Двалин шел по улице куда глаза глядят. Его трясло от бешенства, однако, как бы там ни было, он не забыл нахлобучить на голову бесформенный, но зато подбитый железом фетр, а под куртку надеть короткую кольчугу. В небольшом заплечном мешке лежало все самое необходимое.
Не успев миновать и трех кварталов, гном угодил в самую гущу событий.
Ух, как же я ненавижу свою тетку! Будь эта прорва трижды через коромысло трахнута. Утроба ненасытная, тварь рогатая! Утро, до рассвета еще далеко, а мне уже вставать. И глаза?то после вчерашнего слипаются, а никуда не денешься. Чуть что — «храмовников крикну!». Уж и так мне этих жирных свиней бесплатно обслуживать приходится, у нормальных клиентов время воровать… Да еще и гном этот ее домашний, чтоб ему причинное место собаки выгрызли…
Встану, значит, ни свет ни заря, едва водой на себя плеснуть успею — и на кухню, плиту растапливать. Тетка?то меня растолкает, а сама обратно в постельку на пернике понежиться — эдак до полудня. Всю работу по дому за нее мы с гномом делаем. Оно и понятно: гнома она в свое время подманила известно чем — юбку задрала когда надо, он и ринулся, зенками крутя, да под заклятье и подпал. Под мое заклятье. Сама его этой стерве сплела! Хорошее такое заклятье было, надежное… А деться опять же некуда. У нее от моей волшбы оберег есть, да такой, что нужна сотня таких, как я, чтоб его силу превзойти…
Сперва я думала, меня этот гном где?нибудь в уголке тихо придушит — я и пикнуть не успею, не то что заклятье наложить или иначе как оборониться. АН нет! Гномы, они ведь такие — чуть где юбка вверх летиг, они уже тут как тут. Бабники первейшие! И ведь страшные же, страшные, ровно твари ордынские, рожи поперек себя шире, ручищи что коровья нога… Одним только и берут, что могут десять раз не вынимая. Вот каждую ночь они с теткой в спальне ее и возятся — кровать так скрипит, что небось во всем квартале слышно. А уйти он не может — заклятье мое крепко держит…
Ну а мне деваться некуда — оставалось только терпеть. Я и терпела.
..
Ну а мне деваться некуда — оставалось только терпеть. Я и терпела. Потому что очень учиться хотелось. Волшебству настоящему, я имею в виду. Повезло мне. Встретился один маг — из Истинных. Не колдун, не чародей ярмарочный, не волшебник даже, из тех, что с жезлом, — нет! Настоящий маг! С посохом! И сила в нем такая, что весь город может сперва испепелить, а потом снова сделать как было, и никто ничего не заметит. Наткнулась?то я на него случайно — вернее сказать, это он на меня наткнулся. Развлечься старичку захотелось. Стою я, значит, на обычном своем месте, только?только Фраку?громиле мзду сунула, только по сторонам огляделась — подходит. Аккуратный такой старикашка, плащ новый, дорогой, чистый, ботиночки замшевые, мягкие. Подошел, поглядел так на меня искоса, губами почмокал и говорит:
— Свободна, деточка? И если да, то сколько берешь?
Я, само собой, отвечаю, что да, мол, свободна, беру столько?то и столько?то — в зависимости от времени и от того, что делать придется. Он кивает.
— Я тебе, — говорит, — дам двух грифонов, если все толком сделаешь. Но предупреждаю… — и поехал, какой он требовательный, значит, и что ему, дескать, ни с одной еще не понравилось и что если и я ему не подойду, так достанется мне только пять серебряных соколов. Ну, мы и соколам рады будем, нам выбирать не приходится — соглашаюсь.
Привел он меня к себе — ничего себе домик, почти дворец. Объяснил простыми словами, чего ему надо. Нудно так объяснял, словно не в постель со мной собрался, а устройство какой?то машины объяснял. Тут?то меня в голову словно стукнуло чем, и говорю я ему:
— Ты, дядя, погоди мне все это втолковывать. Дай мне сделать все, как я сама думаю, а там, ежели не понравится, серебро за беспокойство отсыпешь, и все.
Он от моей наглости, похоже, дар речи потерял. Ну а я, времени не теряя, берусь за дело. Через пять минут он у меня до потолка скакал и орал во всю глотку: «Еще, еще!»
Короче, когда все у нас кончилось, он только дышать и мог. Я вина ему налила, испугалась — вдруг копыта откинет? АН нет, он целый кубок опростал, на локте приподнялся, на меня пристально так поглядел и говорит:
— И как это у тебя так ловко все получилось, деточка?