Дарт задремал, размышляя об этом, и пробудился глубокой ночью, когда его коснулась осторожная рука. Он сел, нашаривая шпагу, но пальцы еще не успели сомкнуться на рукояти, когда знакомый голос произнес:
— Оставь оружие, маргар. Оно пригодится тебе, но не в это время. Позже, позже…
Нерис склонилась над ним, и в полумраке Дарт увидел, как блестят ее глаза и сияет холодным блеском раят на правом виске.
— Я видела вещий сон, — прошептала она. — Ты уйдешь, маргар… уйдешь через три или четыре цикла…
— Сон тебя обманул. Конечно, я уйду когда-нибудь, но не так быстро. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Этот договор, который ты подстроила… я выполню его. Спущусь в хранилище, а после, если меня не перемелет и не сожжет, вернусь в Лиловые Долины и буду ждать.
Она покачала головой.
— Ждать? Чего? Нет, Дважды Рожденный, сон не лжет, и ждать тебе не придется! Ты уйдешь от меня, покинешь ради другой женщины — той, чей облик я вижу в твоих глазах, а после исчезнешь… не понимаю, куда и как, но исчезнешь. Совсем! — Протяжный вздох вырвался из груди Нерис. — Сначала мне показалось, что тебя заберет Предвечный и в самом деле дарует вторую жизнь, но это не так. Ты попадешь куда-то в другое место, которое я не могу понять и объяснить… в место, где нет деревьев, но высятся горы со множеством пещер, и горы эти сверкают на солнце, а между ними ползают жуки, огромные жуки в блестящих разноцветных панцирях… Странно, правда? Странно и непонятно…
Внезапное возбуждение охватило Дарта.
— Скажи, эти сверкающие горы и эти жуки парят под облаками, в небе? И земля? Ты видела землю? Холмы, равнину? Может быть, океан?
— Нет… не уверена… там не было ни деревьев, ни земли, а только что-то серое, длинное между горами… — Нерис с досадой поморщилась. — Разве это важно, маргар? Я ведь говорю о другом — о том, что ты уйдешь и мы расстанемся.
Она придвинулась ближе, положила ладони ему на плечи, и Дарт ощутил пьянящий запах ее волос.
— Когда-нибудь это должно было случиться, — пробормотал он. — Рано или поздно все приходит к концу, моя госпожа, в том числе — и счастье быть твоим защитником. Счастье — такая хрупкая вещь…
Нерис вздрогнула, отстранилась, всматриваясь в его лицо.
— Думаешь, я обманула тебя? Ну, может быть, чуть-чуть, в самом начале… Куда мне было деваться? Куда, скажи? Лысые жабы хотели, чтоб я помогала им и чтобы уговорила Сайана… Он — лучший из маргаров, хотя последнее хранилище нашли и вскрыли до того, как он родился.
Конечно, он не лазал в подземелья, но знал, как это делать, и не испытывал страха, подобно червям, которых ты вытащил из Долин… В общем, тьяни в нас нуждались, понимаешь? Они расчетливы и понимают: тот, у кого маргар и шира, в любых спорах — победитель! Так бывало и в прежних балата… — Нерис вдруг всхлипнула. — Но Сайан отказался, и жабы его убили… вспороли горло, чтобы устрашить меня…
— Тебе был нужен новый маргар? Ну, могла бы в этом признаться, не дожидаясь, пока меня сунут в темницу, — буркнул Дарт и, помолчав, прибавил: — Темница, конечно, веский довод, но вряд ли укрепляющий доверие.
— Ты тоже лгал мне! — Нерис, вытерев слезы, внезапно перешла в атаку. — Ты говорил о непонятном, о странных вещах, которых не может быть! О солнцах, что светят в холодной тьме, и людях, способных менять свой облик! А всем известно, что солнце — одно, и облик роо никогда не изменяется: даннит всегда даннит, а рами — это рами! И еще ты сказал, что ищешь тварь, живую и неживую, которая ждет тебя у океанских берегов… Ты проговорился! Ты ищешь зерна бхо! Не знаю, кто послал тебя, но…
— Все сказанное мною — правда, — перебил ее Дарт, — и ты еще познакомишься с тварью, которая ждет меня, — ведь океанский берег близок. Кстати, у нее есть имя, и зовут ее Големом… — Он помолчал, подбирая слова и сожалея о том, что подходящих немного, и на фунги, и на рами. Как рассказать без подходящих слов о космосе, звездах и о других планетах, совсем непохожих на этот плоский мир? Как объяснить, что таится за гранью небес, которые выглядят тут неизменными? Почти неразрешимая задача…
Наконец он произнес:
— Ты видела странные вещи во сне — вещи, которых не понимаешь, не можешь истолковать и объяснить, но ты уверена, что посланный Предвечным сон правдив. И это, должно быть, так; мир огромен, и одни вещи в нем мнятся странными тебе, другие — мне. Ты не можешь представить множество солнц или таких людей, чьи лица меняются по их желанию, а я… Прости, ма белле, но мне не верится, что ты способна беседовать с мертвыми.
— Но это в самом деле так! — гневно выкрикнула Нерис. — Те, кто ушел к Элейхо и получил вторую жизнь, обитают в нас, и я умею с ними говорить! Умею вызывать умерших! Почему ты мне не веришь?
Потому, что сам был мертв и абсолютно безгласен, чуть не ответил Дарт, но лишь усмехнулся и пожал плечами.
— Наверное, по той же причине, которая не дает поверить тебе. Слишком необычно, странно… Души умерших для меня — как солнца, которых ты не видишь. Не видишь и не веришь, что я прилетел с одного из них, что мой небесный корабль был разбит и что я — никакой не маргар, а странник, затерянный в вашем мире. Не знаю, понял ли это кто-нибудь… возможно, твой отец…