Быстро перебирая ногами, ираз скрылся в темноте.
— Резвый, фря! — Джеб сплюнул в колодец.
— Видать, в родное место попал. — Он повернулся к Дарту: — Теперь твоя, брат, очередь! Хлебнуть желаешь?
— Когда вылезу. — Дарт опустил щиток, обмотал веревку вокруг левого кулака и поднялся на барьер. Небо над ним было глубоким, лазоревым, бездонным; внизу, в долине — никакого движения: воинство чешуйчатых исчезло в ущельях, и лишь над местом вчерашней схватки клубился очистительный туман. Время будто остановилось, испросив секундную передышку; ветер стих, синее солнце замерло над головой, лица тьяни, маргаров и стражей были торжественны и неподвижны, и только в глазах Нерис, занавешенных ресницами, читался вопрос: вернешься?.. Вернешься ко мне, маргар?..
— Ну, храни тебя Элейхо, — вымолвил Джеб и махнул Птозу: — Давай, брат, навались! Крути!
Плавно спускаясь в непроницаемую тьму, Дарт уносил с собой воспоминание о взгляде Нерис.
Желтое время, легкое время… Он мог удержаться одной рукой и висел сейчас на веревке, медленно поворачиваясь и осматривая гладкие серые стены, которые с каждым мгновением темнели, будто их растворял окружающий сумрак. Само собой, нужды в веревке не имелось — он мог бы опуститься вниз, используя двигатель скафандра или сев на плечи Голему. Но это было бы, пожалуй, слишком! Необъяснимое чудо для окружающих — полет на огненной стреле! Нерис, возможно, не удивилась бы, но что подумали б люди Ренхо и тьяни? К тому же Дарт не хотел, чтобы у троицы маргаров возникло чувство бесполезности и собственной никчемности. Пусть думают, что их помощь необходима; пусть Джеб разглядывает свиток, Птоз вращает рукоять, а Глинт дает советы им обоим.
Птоз опускал его неторопливо и плавно. Круглое светлое отверстие вверху постепенно сжималось, превращалось в кружок, затем — в едва заметную точку, от которой расходились трепещущие слабые лучи. Дарт включил нашлемный прожектор, направил его в колодец, высветив серую тушу Голема — тот, перебирая лапами, полз где-то внизу, уже на приличном расстоянии. Шахта, пробитая дисперсором, была довольно глубокой, в сотню-полторы человеческого роста; он находился сейчас посередине, а его помощник — у самого дна, примерно там, откуда ударили молнии. Энергетический выброс, сгубивший Марианну, был чрезвычайно силен, а значит, имелось породившее его устройство — может быть, не до конца разрушенное дисперсором. «Что-то могло сохраниться», — подумал Дарт и вымолвил:
— Притормози, мон гар. Есть новости?
— Вижу отверстие, хозяин. За ним — сферическая камера. Размером втрое больше диаметра тоннеля. Само отверстие — овальное, края сглажены, камень оплавлен, но не так, как под лучом дисперсора. Температура была выше. Произвести анализ?
— Сделай милость, — откликнулся Дарт, неторопливо опускаясь в полумрак колодца.
Через мгновение Голем доложил:
— Температура была выше на сорок два процента, чем при молекулярном распаде, шевалье.
— Причины? Аннигиляция?
— Нет. Выброс разреженной горячей плазмы, мой капитан. Аналоги: шаровая молния, звездный протуберанец, выхлоп планетарных ионных двигателей — их применяли в эпоху Раннего Плодоношения, а также…
— Хватит. Состав атмосферы?
— Обычный. Вредные примеси отсутствуют, сагиб. Несколько повышена концентрация окиси кремния. Пыль.
«Никаких следов ядовитого тумана», — отметил Дарт и приказал:
— Жди меня, приятель. Включи прожекторы, осмотри и позондируй камеру за овальным отверстием, но вниз не спускайся.
Включи прожекторы, осмотри и позондируй камеру за овальным отверстием, но вниз не спускайся. Проверь, нет ли там силовых экранов, излучателей или опасных веществ. Проверь на биологическую активность.
— Слушаюсь, мой лорд. — Ираз смолк, но через секунду отозвался снова: — Ничего не обнаружено. Никакой активности. Стены — оплавленный гранит, воздух — нормальный. Дно сферической полости плоское, и в нем еще одно отверстие, примерно треугольной формы. Края тоже оплавлены. В стене — ниша.
«Странно, — подумал Дарт. — Эта сферическая камера была сооружением Ушедших, и от нее, если верить полученной информации, должны расходиться коридоры верхнего яруса — с туманом, ливнями жгучего субстрата, замкнутыми галереями и колодцами-трясунчиками. И там должна быть плазменная пушка! Та, что выбросила молнии… Пушка или некий детектор, который уловил дисперсионный луч и подал команду стрелять. Впрочем, этот механизм уничтожен при выбросе энергии… наверняка уничтожен… Сгорел! А все остальное должно остаться. Лабиринт, ловушки, фантомы, капканы, сторожевые бхо… Но где они? Вместо защитных устройств — пустая камера, ниша и треугольная дырка в полу… Может быть, здесь вовсе не хранилище, а что-нибудь другое?»
Некий намек на это был — как помнилось Дарту, гравиметры Марианны нашли четыре большие полости, одну на острове в полярном океане и три в горах, что окружали океан гигантским каменным барьером. Береговые объекты располагались в вершинах правильного треугольника, а островной скрывался в центре, и эта симметрия словно подчеркивала их значимость и важность. Другие хранилища, о коих рассказывали маргары, были сосредоточены в прибрежных горах или разбросаны по Диску; их иногда находили даже у поселений — факт понятный, ибо необходимы склады и вблизи от дома. Но эти четыре казались особыми, объединенными не только симметрией, но и другим обстоятельством — тем, что на красной половине Диска имелся точно такой же комплекс.