Синеглазая девушка бросила ему цветок. Дарт коснулся губами лепестков, потом заложил за ухо упругий серебристый стебель.
— Кажется, в Лиловых Долинах любят маргаров…
— Женщинам нравятся те, кто рискует жизнью, — пояснил Нарата. — Говорят, что в старину, когда Дети Элейхо ушли, оставив множество хранилищ, маргаров развелось как песка на речных берегах. Даже у робких тири… Они искали хранилища, спускались вниз, сотнями гибли в балата, однако их становилось все больше и больше.
— Вот как?
— Именно. Женщины были к ним благосклонны, каждый оставлял потомство, а маргар — наследственное занятие. Так уж с древности повелось, сын мой. Ну а ты…
«Сейчас он спросит, не был ли маргаром мой отец», — мелькнуло в голове у Дарта, и он, сделав вид, что не расслышал, склонился к старику и с чувством произнес:
— Сердце мое трепещет, почтенный, когда говорят о древности. Но что в том странного? Что удивительного в том, что прошлое влечет меня, и я мечтаю встретить мудреца, в чьей памяти осталась хоть искра знаний о тех великих временах?.
Но что в том странного? Что удивительного в том, что прошлое влечет меня, и я мечтаю встретить мудреца, в чьей памяти осталась хоть искра знаний о тех великих временах?.. О Детях Элейхо, которые сотворили мир и даровали его людям, о том, куда они ушли, о тайнах бхо, о минувших балата и о героях-маргарах…
— Ты слишком молод и не знаешь, что в древности, самой глубокой древности, их так не называли, — с важным видом заметил шир-до. — У рами и Морских Племен, у клеймсов, тири, керагитов и всех остальных для них были свои имена, и только потом маргаров стали звать маргарами.
— Разве? — Дарт навострил уши.
— Поверь мне, сынок, под этим черепом хранится всякое… много всякого! — Нарата приосанился, похлопал лысое темя и вдруг хихикнул. — Может, твоя мечта исполнилась, и ты наткнулся на мудреца с той самой искрой знаний? Так вот, о маргарах… о хищниках-маргарах, вроде того, которого ты прикончил… Когда они явились к нам из диких мест, возник обычай: тот, кто ищет зерна бхо, рискует жизнью и добывает их из-под земли, должен убить маргара. Убьет, и зверь переселится в него, сделает храбрецом-искусником — быстрым, удачливым, осторожным, недосягаемым для ловушек… думаю, ты понимаешь… — Взгляд старика сверкнул и впился Дарту в лицо. — Ведь ты повстречался с маргаром! И ты его убил! Может быть, не первого?
— Может быть.
Холодный ветер коснулся лопаток Дарта, заставив вздрогнуть. Он стиснул зубы, вскинул голову и сжал эфес, будто с неба на него падал зверь с оскаленной пастью и глазами, подобными расплавленному янтарю. Видение было таким реальным, что мышцы непроизвольно напряглись.
— Вижу, та встреча запомнилась тебе, — пробормотал Нарата.
Толпа осталась позади. Они еще раз свернули — в маленькую уютную долинку, заросшую дынными деревьями в меховой коре; их мощные, выступающие из почвы корни омывал ручей с тянувшейся рядом узкой тропинкой. Нерис обернулась, и Дарт, не желая встречаться с ней взглядом, отвел глаза. Потом произнес:
— Я слышал, что у вас есть три храбреца-искусника. Как их?.. Глинт, Птоз и Джеб?.. И что же? Каждый убил маргара?
Шир-до скривился.
— Только в сладких снах… Видишь ли, сынок, уже тысячи циклов никто не находит хранилища, и у маргаров не было случая поупражняться в своем ремесле. Они порядком измельчали… Как говорит наша доблестная Аланна, не храбрецы, а куча жабьего помета. Брюхо с пьяным пойлом да жирная задница!
Нерис снова оглянулась. Заметив, что на лицо Дарта набежала тень, старик сказал, понизив голос до шепота:
— Думаешь, что ты обманут? Злишься на нее? А зря! Деваться ей было некуда, сын мой. Сайан, ее спутник, погиб, а он был хорошим маргаром… Мог бы им стать — после нынешнего балата! Он справился со своим зверем… не в одиночку, как ты, но все же справился… Однако тьяни его убили — значит, пришлось заменить.
— Польщен, что выбор пал на меня, — буркнул Дарт. — Мне, разумеется, хлопоты, зато вашим искусникам-храбрецам не придется трудиться и рисковать собой.
Брови Нараты полезли вверх, из горла вырвались странные хриплые звуки — он смеялся. Потом в его ладони возникла ракушка джелфейра, и, поглядев на нее, старик сообщил:
— Зеленое время… Как раз сейчас они трудятся.
— Где?
— Мы прошли то место. Белый тент в синюю полоску, а под ним — синий кувшин… заведение Кази… Там они и собираются.
Жрут, пьют, хвастают и вспоминают заслуги предков.
Дарт замер на половине шага. Заслуги предков! Это могло быть интересным!
— Ты сказал, синий кувшин? Пожалуй, я вернусь, взгляну… Мон дьен! Разве у меня нет предков? И разве мне нечем похвастать?
Глаз Нараты широко раскрылся. Несколько мгновений он удивленно смотрел на Дарта, потом махнул рукой и вымолвил:
— Верно говорят: половину жизни маргар свершает подвиги, а другую — хвалится ими… Иди, если хочешь! И пусть Элейхо спасет несчастного Кази! Четыре маргара многовато для его заведения.
— Клянусь твоим глазом, выбитым широй, что волос с него не упадет! Конечно, если он не обнаглеет и не потребует платы. — Дарт хлопнул по бедру и сообщил: — У благородного человека карман всегда пустой.