— Н-нет… маргар н-не из наших земель… — губы Нерис все еще дрожали и повиновались ей с трудом. — Говорят, меж реками клеймсов и рдандеров, по ту сторону океана, есть дикий край, где никто не живет, и водятся в нем всякие хищные чудища. Реки им не переплыть, и потому они не опасны — ни одно из них, кроме маргаров. Те умеют перебираться в другие земли… никто не знает как… И никому не ведомо, как эти твари производят потомство. Видишь, — Нерис кивнула на мертвого зверя, — он лишен естества. Но там, где появился один маргар, будет второй, а за ним — и третий.
Подняв мешок, Дарт обнял ее за талию и повел к тропе.
— Мы убиваем их повсюду, — пробормотала Нерис.
— Мы убиваем их повсюду, — пробормотала Нерис. — Убиваем, но это стоит трех или больше жизней… как в последний раз, когда охотился Сайан… Они — осторожные, стремительные, смертоносные…
— Я тоже такой?
Не ответив, она коснулась его плеча с тремя глубокими царапинами от когтей маргара. Они затягивались прямо на глазах; кровотечение остановилось, края порезов сошлись, вспухли алыми рубцами, затем порозовели и начали разглаживаться. Что-то исцеляло раны — гораздо быстрей, чем прилипала, входившая в спасательный комплект.
Шепот Нерис раздался под ухом:
— Соки Цветка Жизни бродят в тебе… Дар Элейхо…
«Возможно, не единственный», — подумал он, вспомнив о картинах прошлого, которые возвращались к нему с загадочным постоянством.
Миновало красное время, наступило и прошло желтое. Они добрались до речного берега, когда джелфейр на шее Нерис начал зеленеть, а листья дынных деревьев, вобрав утренний свет и тепло, стали сворачиваться в трубочки. Левиафан ждал их, укоренившись под нависшими кустами; ждал терпеливо и безмолвно, как поджидает верный пес пропавшего хозяина.
— Куда? — спросила Нерис.
— Назад. Посмотрим, вдруг кто-то остался в живых. Пусть даже полумертвым… Ты говорила, Цветок помогает и таким?
Без возражений она направила корабль к месту битвы. Ее покорность удивила Дарта — Нерис была из женщин, которые спорят по всякому поводу и по любой причине. Но что-то изменилось между ними, и оставалось лишь гадать, когда и почему. Не от того ли, что он чуть не погиб и Нерис спасла его — а значит, исполнилось пророчество? Или потому, что он прикоснулся к дереву туи и убил маргара?..
Левиафан плыл вниз по течению стремительно и плавно; зеленое время еще не кончилось, когда они достигли бухты за полуостровом, изогнутым, словно крючок. Воды тут были чистыми; ночью бурный поток унес обломки тианских галер и плотов даннитов, и лишь дюжину обгорелых бревен прибило к берегу. Сам берег был неразличим: от кромки вод до леса его затягивал оранжевый туман, а выше, то ныряя в непроницаемую мглу, то кружась над нею, металась и вопила стая птероидов. Лесной ассенизатор уничтожал отходы…
— Может, кто-то еще жив? — промолвил Дарт, с тоской взирая на берег. Но Нерис покачала головой.
— Божественный туман растворяет мертвую плоть, а израненную — врачует. Не так быстро, как Цветок, но все же… Сейчас живые были бы на ногах и выбрались к воде. Но тут одни лишь бревна… — Помрачнев, она пробормотала: — Не в обычаях тьяни оставлять кого-то в живых…
«Значит, Кордоо не удалось прорваться, — подумал Дарт. — Бедный Кордоо, незадачливый адмирал! Бедный Руун…» Горло его вдруг пересохло, словно пепел сгоревших плотов еще клубился в воздухе, мешая дышать. Свесив голову за борт, он смочил лицо и губы.
— Они ушли к Элейхо, соединились с ним, и он даровал им вторую жизнь, — сказала Нерис. — Больше они не враждуют, ибо Предвечный их примирил. Даже в тьяни не осталось жестокости… Те, кто уходит к Элейхо, меняются к лучшему, и сожалеть о них не надо. Ни сожалеть, ни поносить.
— На острове криби ты говорила иное, — хрипло отозвался Дарт. — Ты помянула тиан недобрым словом.
Она опустила голову.
— Даже ширы испытывают гнев… Они уничтожили Сайана и всех моих спутников и были со мной непочтительны.
— Даже ширы испытывают гнев… Они уничтожили Сайана и всех моих спутников и были со мной непочтительны.
— Чего они хотели от тебя?
— Того же, чего хотят в Лиловых Долинах. У тьяни нет шир — как им познать силу, скрытую в зерне, и оживить бхо? Подобное подвластно лишь ширам, и потому балата не обходится без нас… и без маргаров, — добавила она после паузы.
— Без зверей? Таких, как я убил?
— Нет. Таких, как Сайан, и таких, как ты.
Зеленое время истекло, и раковины в ожерелье Нерис начали голубеть. Левиафан снова плыл против течения; им не хотелось останавливаться на ночлег вблизи бухты, где, растворяя мертвые тела, клубился очистительный туман.
— Флот тиан нас обгоняет, — заметил Дарт после паузы.
— Всего лишь на один цикл, и скоро мы будем впереди. Мы приплывем к устью речки раньше их. Там нас встретят.
— Возможно, там мы и расстанемся.
Она пристально взглянула на Дарта, пожала плечами.
— Кто может знать!
— Ты. Ты просветленная шира! Достань свой кристалл, и пусть Элейхо пошлет тебе вещий сон. Только без кровопролитий и пожаров.
— Я вижу то, что вижу, и я не в силах изменить начертанного. — Нерис вздохнула, полезла в свой мешок, но вытащила не кристалл, а зеркальце. Всмотревшись в свое отражение, она вздохнула снова. — Мой раят не потускнел, а это значит, что ты не подарил мне жизни и дитя. Наверное, и не подаришь… слишком мы разные… Но все же я буду с тобой, Дважды Рожденный. И я не хочу знать, когда и как мы расстанемся.