Дарт облизал пересохшие губы.
— Тень и эхо… Но почему?
Недолгое молчание.
— Я постараюсь объяснить. Ты постарайся понять. — Пауза. — Я говорил, что лишь немногие из вас владеют даром восприимчивости, способностью к контакту с той или иной частицей моего сознания.
Я не могу определить в известных тебе терминах, чем вызвана такая связь; вероятно, ближе всего понятие мутации. Очень редкой мутации, порождающей гениев, пророков и существ с иными талантами, которые кажутся вам необычными. Источник их вдохновения — контакт с одним из моих мыслительных агломератов. Обычно очень нечеткая связь, но все же эти люди воспринимают новые идеи и транслируют их — разумеется, искажая и упрощая. Идеи научного плана имеют конкретное воплощение в цепочке теория — практика, они зримы, они порождают технологию и признаются вашим обществом как объективная реальность. С философскими идеями сложнее. Их временами принимают за откровения, посланные божеством, — но где доказательства данного факта? Их нет, ибо пророки способны лишь говорить и не творят чудес. И тем не менее им верят. Верят в их слова, верят в существование бога, в его справедливость и милосердие. Как ты думаешь, почему?
— Идея божественного созвучна нашим душам, ибо поддерживает нас на жизненном пути, — ответил Дарт. — Мы слабы, а мир жесток… Сладко думать, что есть заступник и судья, который покарает нечестивцев и осчастливит праведных. Мы верим, потому что хотим верить. Вера дает нам надежду.
— Ты видишь следствие, а не причину. Первопричина же в нашем единстве, в том, что мое сознание объединяет все живые существа. Мутации, ведущие к контакту, редки, но я — в каждом из вас, и каждый — смутно, очень смутно! — чувствует мое присутствие. Присутствие высшего существа, как утверждают ваши теологи. Это врожденный дар, отличающий вас от животных: ваша восприимчивость глубже, каналы связи со мною шире, и барьеры в сознании не столь высоки. Вот почему вы ощущаете мое присутствие и называете это религиозным чувством. — Пауза. Затем тон изменился, и Дарту почудилась в нем легкая насмешка. — Я знаю, кто тебя послал. Те, кто на закате дней своих боится неведомого и страстно желает познать Великую Тайну Бытия… Я — эта тайна! Скажи им, что ты побывал за гранью и приобщился к ней. Пусть приходят без трепета и страха, когда захотят. Они — последние. Народ их уже со мной — миллиарды их предков, которые уходили ко мне миллионы лет.
Мысль о том, что миссия завершена, мелькнула и исчезла. «Осталось лишь уточнить детали», — подумал Дарт и произнес:
— Чтобы Уйти, им надо явиться сюда, на этот планетоид? Явиться и повторить дорогу Темных?
— Зачем же? Есть более простые способы — эвтаназия, естественный конец… — Будто ощутив его недоумение, голос смолк, но тут же раздался снова: — Этот планетоид — лишь машина, делающая возможным наш контакт. Те, кого ты называешь Темными, построили ее, чтоб говорить со мною в первой жизни и лучше подготовиться ко второй.
— Они Ушли? Все до единого?
— Да. Ушли, но след их в вашем измерении остался… планетоид и расы, которые населяют его… такие же юные расы, как ваша земная… Когда-нибудь они придут ко мне.
— Для этого Темные поселили их здесь?
— Отчасти. Еще потому, что контакт с другими существами, не похожими на них, вносил в их жизнь смысл и ощущение великой цели. Психологический симбиоз, идея помощи и покровительства… Это питало их волю к жизни. Разумеется, до некоторых пределов.
— Помощь, — пробормотал Дарт, — покровительство… История с бхо — это тоже помощь? Хранилища, огненные лучи, схватки из-за зерен… Лучше б они их уничтожили!
— Они старались не вредить живому — даже полуживому и неразумному.
Они полагали, что кое-какие устройства опасны или не нужны переселенным на планетоид существам. Спрятали их, защитили… Но не учли энергии переселенцев, их любопытства и тяги к чудесам. Такое случается с древними мудрыми расами… — Пауза. Тихий шелест, будто отзвук ментального вздоха. — А этот народ — те, кого ты называешь Темными, — был осторожен и мудр. С подобными им я повстречался трижды за миллиарды лет — с теми, кто знал о свойствах ферала или об иных возможностях контакта. Я говорил с ними, стараясь внушить надежду и уверенность — то, что облегчает переход… Теперь они со мной. Если существа с Анхаба сумеют добраться до этой машины или построить такую же, я буду говорить и с ними. Если нет, пусть ищут надежду и веру в собственных душах и твоих словах.
Дарт размышлял над сказанным, укрытый серебристой мглой, то ли застыв в ней, то ли мчась куда-то — может быть, на край галактики, на дно огромной бездны, раскрывавшейся за барьером разума. Туда, где обитает существо вселенской протяженности и всемогущества, владыка ментальных пространств, хозяин вечности… Но все-таки не бог! Может быть, Предвечный, но не Создатель, не Творец! Так кто же? Дьявол? Дьявол, пришедший, чтоб искушать его?
Он услыхал — или почувствовал? — странный отзвук, будто тень далекого смеха. Потом раздался голос:
— Я знаю, о чем ты намерен спросить. Спрашивай. Я жду.
— Ты хочешь, чтобы все Ушли к тебе? Так, как Темные? Чтоб все существа, сколько их есть во Вселенной, воссоединились с тобой и сделали это как можно быстрее? Анхабы, земляне и роо, обитающие на планетоиде? И все остальные? Ты хочешь этого и манишь нас обещанием вечной жизни?