Но неужели память его пожелала проснуться? Здесь, на Диске? Раньше он не видел лиц друзей — они скрывались в тенях, таились под широкополыми шляпами, неразличимо мерцали в полумраке.
Но на этот раз… На этот раз он разглядел их и вспомнил! Пусть не имена, но хотя бы лица… И друзья говорили с ним! Напоминали о рыцарском долге! Призывали уменьшить жертвы, если нельзя исправить всего содеянного…
Он просидел на галерее до тех пор, пока данниты на берегу и на плотах пробудились, привели в порядок мех, сняли тенты, защищавшие от дождя, погрузили корзины со съедобными плодами и развернули паруса. Вскоре рой катамаранов покинул гостеприимный берег, затем вода у края бревен вспенилась и забурлила — это стали трудиться таинственные бхо, прикрепленные к днищам плотов, — и флотилия медленно, с неторопливым величием выплыла из бухты.
Позавтракав сладкими мучнистыми клубнями и беловатым соком харири, Дарт поднялся на смотровую площадку. Роль ее выполняла кровля третьего этажа, обнесенная столбиками с перилами; здесь стоял большой барабан с деревянными колотушками и находились два барабанщика и три сигнальщика с горнами-раковинами. У барабана маячила плотная фигура Кордоо. Он грыз продолговатый оранжевый плод, сплевывая за перила мелкие семечки.
Приблизившись к адмиралу, Дарт досадливо сморщился, крякнул и с натугой присел.
— Милость Элейхо к тебе, почтенный Кордоо! Пусть не опускается твой хвост!
Адмирал вытер сок с заросшего рыжей шерстью подбородка и повернулся к нему.
— Дважды Рожденный? Хрр… Слышал я, что ты перепил Рууна? Шира очень гневалась… Кричала так, будто ее терзают водяные черви.
— Я ее успокоил. Синий период — лучшее время для того, чтобы успокаивать женщин.
— Верно, — согласился адмирал, швыряя за борт шкурку от плода. — Но все-таки жаль мне вас, самцов рами! У каждого — по самке, а то и по две-три… и каждую надо успокоить и наделить дитем… Великий труд! От того и живете вы меньше циклов, чем ваши женщины.
— Лучше жить недолго, но весело, — возразил Дарт, поворачиваясь к корме. — Но я хотел бы поговорить об иных вещах, сын двадцати отцов. Взгляни на реку — здесь она петляет, мы видим ее до поворота, а что за мысом… во-он за тем… — он показал рукой, — мы разглядеть не в силах. А значит, не заметим, как подкрадывается враг.
Река в этих краях была другой, чем около острова Вау — не то чтобы петляла, но плавно изгибалась, поворачивая то к землям рами, то к зеленым джунглям, обители волосатых дикарей. Кроме мысов и отмелей, заросших высоченным тростником, тут попадались островки и даже целые архипелаги, иногда песчаные и низкие, но временами покрытые лесом или нагромождениями скал. По этой причине река просматривалась лишь на два-три лье, и флот тиан мог незаметно приблизиться к даннитам.
Кордоо, однако, молчал и лишь подергивал хвостом. Видимо, тактический гений не относился к числу его достоинств.
— Нужно разведать, где находятся вражеские корабли, — пояснил Дарт. — Отправь людей на маленьких плотах под парусами. Они быстроходные; спустятся вниз по течению, увидят тьяни, повернут и догонят нас. Или разложат костер на берегу и подадут сигнал дымами. Мы будем знать, что враг вблизи, и успеем подготовиться.
— Нас много, мы сильны и всегда готовы, — важно произнес адмирал и, махнув хвостом барабанщику, велел притащить еще плодов.
Но Дарт не отступал. Он не хотел, чтоб этих сборщиков фруктов и плетельщиков корзин передавили, как беспомощных цыплят.
— Тьяни бьются топорами, их нельзя подпускать близко, а копья у наших воинов слишком короткие.
— Тьяни бьются топорами, их нельзя подпускать близко, а копья у наших воинов слишком короткие. На прошлом привале я видел тростник — синий тростник, высокий, прямой и прочный. Подходит для копий… Надо сделать их подлиннее и вырезать щиты из таато. Тьяни мечут дротики…
— Откуда ты знаешь? — Кордоо взял оранжевый плод с подноса, принесенного барабанщиком.
— Знаю. Я сражался с тьяни.
— Где? — Сок брызнул на рыжую шерсть адмирала. — Просветленная сказала мне, что ты пришел из далеких краев… кажется, с изнанки нашего мира… Там тоже есть бесхвостые жабы? Удивительно!
Дарт пропустил эту реплику мимо ушей.
— Тьяни — воинственное племя, почтенный, воинственное и жестокое… Числом их не испугаешь, только силой! А силу нужно показать… Покажешь — они, возможно, отступятся, и все обойдется без крови. Длинные острые копья и щиты — это сила… Готовность — тоже сила.
— А что еще? — спросил адмирал без особенного интереса.
— Еще — камни. Ваши воины не умеют метать копья, и быстро этому не научишься. Пусть бросают камни… прикажи, чтоб собрали побольше. И надо объяснить им, как бороться с огнем, если тьяни подожгут плот. Взять запасные паруса и тенты, смочить как следует водой и…
Хвост Кордоо дернулся налево, затем — направо, верхняя губа приподнялась, обнажив внушительные клыки, — он смеялся.
— Вы, рами, такие беспокойные существа! Наверное, потому, что на каждого самца приходится слишком много самок… Камни, щиты, длинные копья и мокрые тенты!.. Хрр… Может, еще хвосты обрубить, чтоб не мешали в драке? — Вытянув шерстистую лапу, адмирал подтолкнул Дарта к лестнице. — Иди, Дважды Рожденный! Иди, отыщи Рууна и выпей с ним тьо! Пей, если тьо тебе на пользу! Шира покричит, а ты ее успокоишь… Тоже приятное занятие. И да будет с вами обоими милость Элейхо!