А вот на него — все. Хозяин Кладбища двигался на удивление неловко и неестественно, скособочившись и подволакивая правую ногу. Обуться он так и не обулся — и колготки, конечно же, тоже мгновенно промокли.
Следом за Лялей Звездной семенил Прокоп, бороздя залитый пол подобно маленькому, но целеустремленному ледоколу. Его, само собой, никто не видел — кроме моментально насторожившейся Веры.
Его, само собой, никто не видел — кроме моментально насторожившейся Веры. Домовой попытался спрятаться за коленкой Григорьева, но она оказалась такой тощей, что закрыла едва ли четверть Прокопа.
Со шкафа за всем этим наблюдали Венька и Каналюга. Гремлин ковырялся в ухе, время от времени невозмутимо намазывая добытую серу на стену. Впрочем, она и без того изрядно пострадала от разбушевавшегося водяного. Хорошо хоть, обои пока что поклеить не успели.
— Аха! Вот оно в чем дело-то! — потерла руки Ляля Звездная. — Сглазили дочурку-то вашу!
— Какую?! — хором спросили супруги Скворцовы.
— Маленькую! — важно кивнул Хозяин Кладбища. — Вот бесы вокруг нее и шастают!
— Ну вы уж мозги-то мне не парьте… — заворчал Скворцов-старший.
Гадалка чуть шевельнула бровью. Прокоп, Венька и Каналюга, как уговаривались, тут же начали бегать вокруг Веры. Бедная девочка в ужасе завопила — на таком близком расстоянии она уже не просто почувствовала присутствие нечисти.
Она их УВИДЕЛА!
— Мама!!! Мама!!! — визжала Вера, отмахиваясь от крохотных уродцев и пятясь к тумбочке. — Вон они, вон они побежали!!! Уберите, уберите!!!
Григорьев принял глубокомысленный вид. Правда, с внешностью Ляли Звездной это получалось с трудом — уж очень глупым лицом наградила ее природа.
— Девушка, девушка, я заплачу, сколько скажете, только сделайте что-нибудь! — схватил ее за рукав Скворцов. — Ну хоть что-нибудь!!!
— Тихо, барин, не шуми, бесы разбуянятся! — ткнул его в грудь Григорьев. — Ну-ка, папа, мама, сестрица старшая — все вышли! Я работаю один… одна!…
— Ага… ага… — забормотал Скворцов, выталкивая жену с дочкой из комнаты.
Когда они вышли, развязав Хозяину Кладбища руки, мелкая нечисть тут же оставила бедную девочку в покое. Они выскользнули следом за Скворцовыми. Венька вообще прицепился матери семейства к юбке.
— Ну, теперь пусть Демьян Федорыч разбирается… — пробормотал старый домовой, потирая руки.
— Старый, с тебя сто пять баксов! — прошипел на ухо Прокопу Венька. — Как уговаривались! Понелнах?!
— А чего сто пять? — удивился Прокоп. — Ты же ровно сто просил?
— Да мне с френдом поделиццо нужно… — кивнул на Каналюгу гремлин. — В общем, переведешь мне через вебмани.
— А…
— А то Мицголу скормлю! — скорчил рожу Венька. — Скажу ему, что ты не уважаешь букву «ё» — он тебя сразу зобанит!
Через полчаса Григорьев выскочил из детской комнаты и стремглав ринулся по коридору. Родители, сидевшие на кухне, прекратили нетерпеливо грызть ногти и бросились следом.
— Ну?! — выпучил глаза отец семейства.
— Чего «ну»?! — огрызнулась Ляля Звездная. — Все, барин, вылечил… ла я твою дочушку, как новая будет! Больше бесы не потревожат! Спи спокойно!
— А как же?… — перевел взгляд на все еще текущую воду Скворцов.
Каналюга, скучающий в уголке, спохватился и хлопнул в ладоши. Доселе неукротимые потоки резко иссякли, заставив все семейство облегченно выдохнуть.
— Ну… спасибо вам, девушка, — все еще с сомнением потряс гадалке руку Скворцов. — Сколько я вам должен?
— Да сколько дадите, за все спасибо… — рассеянно выхватил у него весь кошелек Хозяин Кладбища.
— Все, тороплюсь, тороплюсь, всем пока!…
Уже на выходе из подъезда из щели вынырнул Прокоп. Он с разлета шлепнулся на плечо несущейся куда-то Ляле Звездной и недоуменно спросил:
— Демьян Федорыч, ты куда летишь-то так? У тетки этой квартира на девятнадцатом этаже, а ты куда?…
— Куда, куда… — огрызнулся Хозяин Кладбища. — У меня всего час остался — побегу, хоть стопарик приму… Двести лет без капли во рту…
Спустя неделю Прокоп снова явился на Городское кладбище. На сей раз — просто в гости, поделиться с Хозяином Кладбища новостями.
— Ну так што, все нормально теперь у Шкворцовых-то? — лениво спросил Григорьев, полеживая на своей плите. Рядом лежал букет свежих цветов — недавно на эту могилу заходили скорбящие родственники. — Я на шовесть поработал, все шнял…
— Нормально, нормально… Только там того… это… там теперь с этой гадалкой чего-то не того…
— А-а-а!… — понимающе ухмыльнулся призрак. — Ну так чего ж ты хотел-то? Девчонку ту и в шамом деле поморочили, колдовшкой шилой наградили без шпрошу… Я у нее шпрашивал — какой-то там прадедушка помирал, ну и оштавил внученьке нашледштво… Эх, жаль, не ждесь его похоронили, уж я бы ему уштроил! Ну ничего, я Федьке Рубежному маляву пошлал — он жа меня поработает…
Прокоп продолжал смотреть на Хозяина Кладбища.
— Ах да, тетка та… — спохватился он. — Ну понимаешь, там шовшем никак нельзя было ижбавиться — шильная бяка выпала… Надо было кому-то часть этой шилы передать, чуть-чуть… Ну, под рукой больше никого не было… Ты не переживай, мебель у этой барыни ходуном ходить не будет — ну так, будет иногда видеть то, што обычному человеку не положено…