— Ну и зачем? Думаете, результат был бы лучше, если бы вас искромсали ножами?…
— Может, и нет… Но к хирургам у меня как-то больше доверия. А этот ваш странный антиквар… кстати, кто он вообще такой?
— Таинственная личность, верно? — криво усмехнулась Евгения Борисовна.
— Скорее, жуткая.
— Да, этого у него не отнять. Но в «Семерке пентаклей» можно найти такие вещицы, каких больше нет нигде… Там торгуют такими униками… вы даже не поверите, если расскажу.
— Например?
— Например?… Знаете, милочка, я обращалась туда трижды. Всякий раз — с такой проблемой, за которую больше не брался никто. Впрочем, что я вам рассказываю, вы уже сами убедились… Если в кошельке у вас есть деньги, там продадут что угодно — хоть живого барабашку в клетке.
Впрочем, что я вам рассказываю, вы уже сами убедились… Если в кошельке у вас есть деньги, там продадут что угодно — хоть живого барабашку в клетке.
Ольга невольно вспомнила диковинных зверюшек, увиденных в том крохотном магазинчике.
— Подозрительный тип все-таки… — вслух произнесла она. — Может, сделать про него репортаж?…
— Не рекомендую, — спокойно покачала головой Евгения Борисовна. — Насколько я поняла, он очень не любит рекламу. Тем более такую сомнительную.
— Мою рекламу никто не любит, — самодовольно усмехнулась Ольга.
— И все же лучше прислушайтесь к моему совету. Просто вспомните хорошенько его лицо и подумайте — хотите вы с ним поссориться?…
По спине Ольги пробежала холодная дрожь. Перед глазами появилась клубящаяся тьма под засаленным капюшоном и желтые костлявые руки, а в уши прокрался кошмарный свистящий шепот…
— Скажите, Евгения Борисовна, а вы ведь тоже принимали такую красно-белую пилюлю, верно? — сменила тему она.
— Да, именно ее. Эффективная штучка, правда?
— Эффективная… Дорогая, правда, до чертиков, но эффективная… А антидот?… Антидот вам тоже велели принять не позже двадцать второго дня?…
— Да, кажется… Я уже плохо помню, три месяца прошло.
— И вы приняли на двадцать второй день?
— Что вы, милочка, нет!
— Нет?… — облегченно выдохнула Ольга.
— Нет, конечно! Раньше! Гораздо раньше! Я выпила ту желтенькую таблеточку уже через две недели.
— Почему?
— Милочка, если бы я дожидалась этого двадцать второго дня, я бы стала похожа на узника Освенцима, — насмешливо улыбнулась Евгения Борисовна.
Ольга помрачнела. Все понятно — у ее визави проблема была куда менее серьезной, чем у нее. Скорее всего, она весила где-то около центнера, и двух недель ей хватило за глаза…
А что же делать ей?! Ей бы не помешала и четвертая неделя…
— Мне надо выпить, — вслух произнесла Ольга.
Окончание вечеринки она не запомнила. В голове остались только сменяющие друг друга бокальчики с разноцветными жидкостями и — непременно! — с витыми соломинками. Бармену Славика пришлось потрудиться…
Большинство этих коктейлей были довольно слабенькими. Но зато очень, очень, ну просто очень много! Аппетит Ольги никуда не исчез — сосущее чувство в животе сегодня усилилось особенно сильно, превратившись в настоящий ураган.
Наутро хозяйка «Опаньки!» проснулась совершенно разбитой, с больной головой. Язык распух и онемел, во рту царил вкус пыльной тряпки, а в голову настойчиво колотилась одна и та же мысль — она что-то забыла…
Неожиданно резануло живот. Ольга едва не скатилась с постели на пол — боль была такая, как будто ее распиливали напильником!
Громко прокляв все и всех, она неожиданно все вспомнила. Сегодня уже двадцать третий день.
Она опоздала.
Боль в животе не прекращалась. Только усиливалась, с каждой минутой становясь все мучительнее. Теперь-то Ольга поняла, отчего хозяин «Семерки пентаклей» так настойчиво требовал принять антидот не раньше двадцать второго дня… Ну неужели нельзя было объяснить словами, какая пытка ее ждет в противном случае?!
Решив, что еще пара потерянных килограммов не стоят таких страданий, Ольга на подкашивающихся ногах побрела к домашней аптечке.
Баночка с одинокой желтенькой пилюлей стояла на самом видном месте.
Как только антидот оказался в желудке, все тело прорезал особенно сильный импульс — теперь уже не напильник, скорее бензопила! Но он продлился какую-то минуту, а потом пришло блаженное успокоение и тишина…
И одновременно — сильнейший позыв в туалет. Сфинктер требовательно возвестил, что если ему сейчас же не предоставят необходимые условия, он все равно сделает свое черное дело!
На работу Ольга сегодня не пошла, сказавшись больной. Собственно, так оно и было. Понос продолжался несколько часов, не давая лишний раз шевельнуться.
Но постепенно сигналы кишечника затихли. Совершенно опустошенная девушка устало прилегла на диван и закрыла глаза. Что ж, фигура фотомодели ей не светит — если, конечно, не разориться на еще одну красно-белую пилюлю…
С другой стороны, семьдесят три килограмма — вес очень даже приятный… По сравнению со ста сорока — так просто великолепный…
С этими мыслями она и уснула.
Проснулась Ольга от резкой боли. В животе снова творился кавардак. Вернулось то сосущее чувство, что преследовало ее все три недели, но теперь — усиленное в несколько раз!
И в этой новой форме оно стало по-настоящему болезненным…