Своим знакомством с самарским городяником унитазный водяной очень гордился и всем подряд тыкал в нос — меня сам Михей уважает! Я в мэрии как у себя дома!
— А мне-то куда?! — возопил Прокоп.
— Найдут какую-нибудь халупу… — пожал плечами Каналюга. — Вам, домовым, хорошо — домов в городе полно, а вас мало… Вон — из десяти зданий девять пустые стоят, без домовых!
— Непорядок, — грустно согласился старый господар. — При царе такого не было!
— И канализации при царе тоже не было, — возразил водяной. — А что это за жизнь — без канализации?
— Е, старый, а тебе уже ответ пришел! — завопил Венька. — Четай!
— Буковки какие-то меленькие… — проворчал Прокоп, безуспешно пытаясь разобрать что-нибудь на небольшом экранчике.
— А я тебе сейчас шрифты увеличу, — с готовностью ударил по клавише гремлин. — Четай, старый!
— С по-лу-че-ни-ем се-го над-ле-жит при-быть… быть… по ад-ре-су… су… — с трудом начал читать Прокоп. Он с огромным трудом разбирал этот новомодный язык — до сих пор не отвык от ижиц и ятей. — Чего это мне тут? Идти куда-то?
— Да не, это ехать, — заглянул ему через плечо Каналюга. — Отсюда не близко.
— У-ли-ца Таш-кен-тска-я… — по слогам прочитал Прокоп. — Ой, да это ж далеко…
— А ты как я! — ехидно посоветовал Каналюга, захлопывая за собой дверь.
В туалете послышался плеск, бурление, воркотание, шум воды, а потом все стихло. Канализационный водяной уплыл по трубе в свои дурнопахнущие владения.
Спустя час на ночном шоссе появились две крохотные фигурки — широкоплечий седобородый домовой-господар с рюкзачком за плечами и скрюченный приплясывающий гремлин. Венька вызвался проводить Прокопа до места назначения.
Домовой поминутно вздыхал и покряхтывал, время от времени грустно оборачиваясь к старому дому. Венька, наоборот, радовался жизни и каждые две-три минуты жизнерадостно попукивал.
— Ловим такси, старый! — возопил он, увидев свет фар. — Эй, машина, а ну, стой! Стой, машина!
Но машина на его призывы не обратила внимания. Водитель даже не увидел размахивающего руками гремлина — переехал, недоуменно поморщился и поехал дальше. Мужику показалось, что под колеса попал камень.
Измятый и обозленный гремлин подскочил, как резиновый болванчик, и заорал вслед:
— Ужоснах!!! Где модератор?!!
— Охти мне! — испуганно подбежал Прокоп, хватая гремлина за плечи. — Венька, ты живой?!
— Убери руки, ахтунг! — начал отбиваться гремлин.
Конечно, с ним ничего не случилось. Гремлины, да и большинство подобной нечисти — существа другого типа, нежели обычные животные, и обычное физическое воздействие против них малоэффективно. Гремлину на голову можно скинуть десятитонную глыбу — выползет, отряхнется и пойдет дальше. В буквальном смысле этого слова они даже не живые.
Есть, конечно, и очень эффективные способы убить гремлина… но сами гремлины разговоров на эту тему стараются не поднимать.
В конце концов, они ведь и так живут очень недолго…
— Борян! Борян! — завопил Прокоп, махая руками туманному силуэту, несущемуся по шоссе.
Рядом притормозил мотоцикл. Очень маленький — с детский трехколесный велосипедик. А с него соскочил уродливый мужичок, фигурой похожий на репку. Черная кожаная косуха, такая же бандана с черепами, бородища, темные очки… и ростом с кролика.
Дорожник Борян — дух Московского шоссе.
Само собой, его мотоцикл был не мотоциклом. Скорее уж часть тела самого Боряна. Фары у него отсутствовали — дорожники, как и большинство духов места, отлично видят в темноте.
— Прокоп, тебе чего? — пробасил дорожник.
— Да мне б на Ташкентскую…
Борян шмыгнул носом, высморкался в собственную бандану, невозмутимо водрузил ее обратно на макушку, а потом гордо объявил:
— Не вопрос, камрад, сейчас сделаем.
Работа заняла считанные минуты. Дорожник некоторое время пристально следил за дорогой, принюхивался к каждому автомобилю, несколько штук равнодушно пропустил, а потом резко повернул ладонь, словно поворачивал ключ в замке. Очередной автомобиль издал шумный выхлоп и остановился.
— Вот этот на Ташкентскую идет, давайте с ним, — сообщил Борян, забираясь обратно на мотоцикл. — Я ему движок приглушил на минуточку — забирайтесь, сейчас снова поедет.
Венька, даже не поблагодарив, уже нырял в выхлопную трубу. Гремлин истончился до состояния червя и мгновенно оказался в недрах старенькой «Нивы». Прокоп же по старой привычке отвесил дорожнику земной поклон и только после этого просочился в щель багажника.
Водитель не очень понял, что случилось. Да и не задумывался особо — мужик возвращался с дня рождения, был слегка подшофе и волновало его в данный момент только одно — как бы не встретиться с гаишниками.
— Венька, я чего-то в этой книжке не пойму ничего… — смущенно почесал в затылке Прокоп. — Это про компьютеры, что ль, чего-то?
— Ниасилил? — сочувственно хмыкнул гремлин. — Эх, старый, не продвинутый ты… Выпей йаду и не мучайсо!
— Венька, хватит уже надо мной издеваться! — вспылил старый домовой. — Я тебе сейчас уши-то пооборву, пооборву! Не стыдно тебе?! Четыре года стервецу, а мозгов… на три всего! Я тебя на полторы тыщи лет старше, а ты!… и-и-и, бессовестник!
— Зочем ви тгавите? — насмешливо посмотрел на него гремлин. — Конечно, старый, ты у нас по возрасту первонах! И что?