Хотя некоторые клиенты втихаря хихикали.
Всем желающим ее слушать Звездная представлялась цыганкой. И не просто какой-то там, а самой настоящей цыганской принцессой! На самом деле, конечно, с этим народом ее ничего не связывало. И все это прекрасно понимали — очень трудно выдавать себя за цыганку, имея светлые волосы и типичное «рязанское» лицо.
Ляля зарабатывала на жизнь ведьмовством. Гадала на картах Таро, чертила гороскопы, снимала (и наводила) порчу и сглаз, привораживала и отвораживала, чистила ауру и карму, развязывала сакральные узлы, проводила спиритические сеансы… Ну, в общем, занималась всеми магическими фокусами, которые нельзя увидеть глазами — вправду ли колдует, или так, просто бормочет чего-то.
— Жизнь невозможно повернуть назад… — напевала гадалка, одной рукой раскладывая карты, а другой помешивая чай.
Со шкафа за ней наблюдали Прокоп и Венька. Ляля Звездная ни разу не замечала ни домового, ни гремлина. Не заметила и теперь.
— Квартирка готичная, — поковырял в зубах Венька. — Годиццо. Прикинь, старый, а я сегодня у Доктора Ливси в каментах нагадил!
— Где? Чего? Зачем? — тупо заморгал на него Прокоп.
— Кисакуку! — пощелкал сморщенными пальцами гремлин. — Это оффтопик. Не мог не поделиццо радостью.
— Какой еще радостью?
— Старый, учи албанский. Гадить в каментах — это моя профессия. Больше скажу — призвание. Я же гремлин! Как говорится — погадил, и спи спокойно. А Доктор Ливси — самый тысячный тысячник, ему гадить особенно почетно! Понелнах, старый?!
— Венька, не отвлекайся! — дернул его за плечо Прокоп.
— Да кто отвлекаеццо?! Ужоснах!
— Ну раз не отвлекаешься, так иди и работай! Помнишь, что делать?
Венька кивнул и спрыгнул со шкафа. Крохотная зеленая фигурка, сплошь покрытая бородавками и рытвинами, метнулась по полу и исчезла в коридоре. Через несколько секунд задребезжал дверной звонок.
Звездная оживилась — в гости к ней захаживали исключительно клиенты, а клиенты обычно означали деньги. Она поднялась со стула, накинула цветастую шаль (по ее мнению — такие носят все цыганки), и отправилась открывать.
Прокоп тут же скользнул вниз, вскарабкался по ножке стола и сыпанул в чай щедрую горсть земли. Самой обыкновенной земли. Торопливо размешав ее собственным пальцем, он помчался обратно к укрытию. И вовремя — хозяйка квартиры уже возвращалась, сердито ворча на проклятых мальчишек, которым делать больше нечего, кроме как хулиганить под дверями.
Вслед за гадалкой вернулся и Венька. Они с Прокопом показали друг другу знак «ОК», и домовой утопал в спальню, а гремлин юркнул под плинтус, ныряя этажом ниже.
Ляля Звездная выпила испорченный чай. Правда, недовольно морщилась, не понимая, что случилось и почему вкус такой отвратный, но все же проглотила почти половину этой гадости, прежде чем решила, что лучше будет заварить свежего.
— Кха! Кха! — закашлялась бедная женщина, с трудом поднимаясь на ноги. — Заварка, что ли… кха! Кхе-кх-кха!!! Господи…
Через несколько секунд она упала на пол, корчась от боли. Белки глаз выкатились, из уголка рта сочилась желтоватая слюна, пальцы царапали дорогой ковер. Тем временем в спальне что-то звякало — это Прокоп перебирал заначку Ляли Звездной. Самозваная цыганка скопила довольно много всевозможных ингридиентов на все случаи жизни.
Правда, применять их она не умела совершенно.
— Совиные когти… — бормотал Прокоп, роясь в груде заплесневелой дряни. — Ага, есть… Ослиное сало… вот оно…
— Еще шарфик нужен, вязаный… — гулко пробасили сзади.
Там стояла Ляля Звездная. Очень неуверенно, пошатываясь, едва не падая. Рот по-прежнему был полуоткрыт, и из него сочилась слюна, руки болтались, словно плети, а глаза едва не вылезали из орбит.
— Здравствуй, Демьян Федорыч, — обернулся Прокоп. — Ну как обновка? Не жмет?
— Тесновато… — проворчала гадалка, неестественно двигая челюстями. — Худущая-то какая… Каблуки эти… как они на них ходят?!
Хозяин Кладбища, занявший тело Ляли Звездной, решительно сорвал туфли на шпильках, отбрасывая их прочь. Удалось ему это только со второй попытки — в первый раз он схватил только воздух рядом со ступнями. Чужое тело пока еще не повиновалось в полной мере — со стороны несчастная гадалка напоминала марионетку, управляемую нетрезвым кукловодом.
— Неудобно… — пожаловался Григорьев. — И дар у этой тетки совсем крохотный… Все равно что нулевой — дубовая колода и то бы лучше колдовала… Ты получше мне никого не нашел?
— Прости, Демьян Федорыч, у нас в доме она одна такая… Ну ты теперь хоть не шепелявишь.
— Конечно… — проворчал Хозяин Кладбища устами Ляли Звездной. — Попробовал бы сам говорить языком, которого, строго говоря, и нету вовсе… После такого любой… ладно, черт с ним… У меня времени мало — часиков шесть, не более… Пока не растворится…
Прокоп подсыпал гадалке в чай земли с могилы Григорьева. Причем перемешанной с его же прахом.
Причем перемешанной с его же прахом. После того, как эта бурда оказалась внутри несчастной женщины, Хозяин Кладбища получил возможность втиснуться в ее тело. И немедленно этим воспользовался.
Но времени у него действительно было немного — этот фокус кратковременный, могильная земля быстро перестает действовать.