— Опять проблемы с УТР? — нахмурился профессор. — Я же целый месяц с ними работал!
— Нет, поинтереснее. Помните, на той неделе Кремль с дружеским визитом посещал американский президент?
— Я не так уж внимательно слежу за политическим небосклоном, батенька… но раз вы так говорите, то, должно быть, это правда, — не стал спорить Гадюкин. — А что? Вам снова нужен клон президента?… Так сейчас сделаем! У меня еще с прошлого раза матрица осталась! Лелик, разогревай синтезатор!
— Нет, нет, больше не нужен. Сейчас нам нужен ИИ. Ну, искусственный интеллект…
— Благодарю, батенька, я знаю, что такое ИИ. Да, задачка интересная, давно подумываю взяться… А зачем он вам вдруг понадобился?
— Смешная история… Видите ли, ребята из Силиконовой Долины уже три года разрабатывают настоящий искусственный мозг — точь-в-точь, как человеческий… только искусственный. Они уже вот-вот закончат. И когда в Кремле окончилась официальная часть и начался банкет, Блэкуэлл этим похвастался. Точнее, он весь банкет только об этом и говорил. Наш президент в конце концов не выдержал и предложил на пари, что один его гений начнет работу с нуля, но все равно сумеет создать такой мозг быстрее и лучше. Догадайтесь, кого он имел в виду, профессор…
— Президент в меня верит! — важно задрал подбородок Гадюкин. — А я за него даже не голосовал.
— Э, профессор, вы же не думаете, что кто-то действительно подсчитывал эти бумажки? По-моему, половину урн даже не стали вскрывать… Так вы беретесь или отказываетесь? Не забывайте, у них фора в три года…
— Три года? — расплылся в улыбке Гадюкин. — Да ладно вам, батенька, эти мелко-мягкие никогда не умели работать шустро! Дайте мне три дня, и я вам сварганю такой мозг, что вся планета обзавидуется!
— Три дня? — усомнился Эдуард Степанович.
— Шутка! — хитренько усмехнулся профессор. — Нет, батенька, за три дня, конечно, трудненько будет… Недели две потребуется, не меньше…
— Хм-м… — все еще недоверчиво посмотрел на него главбез.
Конечно, он уже не раз убеждался, что профессор Гадюкин порой способен выкинуть такое, что вся научная общественность потом хватается за голову и вопит: «как, КАК он это сделал?!». Вот только результат обычно сильно разнится с тем, что задумывалось изначально…
— Ступайте, батенька, ступайте, возвращайтесь через две недели, — замахал на него профессор, разворачивая эль-планшетку и включая коммутатор. — Лелик, подготовь лабораторию, разогрей большой конвертер и свари кастрюлю какао! Мила, душечка моя, окажите любезность, пригласите ко мне Бульбу, Иванова, Коростелева, Мартиросяна, Отрубянникова, Прилипко, Русиновича, Снергиенко и Хрюкина. Устроим консилиум.
Эдуард Степанович улыбнулся одними губами и вышел. Машина завелась — теперь профессор будет работать как проклятый… Не факт, что он действительно сумеет создать искусственный мозг, но что-то он во всяком случае создаст.
Или взорвет всю лабораторию — это он тоже любит.
Ровно через две недели Эдуард Степанович снова перешагнул порог лаборатории Гадюкина. Секретарша Мила сосредоточенно выдувала пузырь из жвачки и его появления даже не заметила.
Профессор тоже не заметил — он был занят.
Секретарша Мила сосредоточенно выдувала пузырь из жвачки и его появления даже не заметила.
Профессор тоже не заметил — он был занят. С прошлого раза в лаборатории все очень переменилось — ученые сволокли в одно место целую кучу самых разных приборов и инструментов.
Сам Гадюкин сейчас управлял крошечной центрифугой, время от времени тихо ругаясь на непонятном языке. За соседними пультами стояли Снергиенко и Русинович. Из лаборатории слева пахло едкой щелочью — там работал Мартиросян, ведущий гальванотехник. Из лаборатории справа слышался писк и треск — там трудился Бульба, специалист по УКВ.
Судя по всему, ученые профессора только-только закончили что-то отмечать — на столе стояла дюжина пустых бокалов из-под вина. Правда, бутылки почему-то отсутствовали.
Один из бокалов оказался полным. Эдуард Степанович поднес его к лицу и с сомнением посмотрел на содержимое — похоже, не вино, а какой-то коктейль. Сизовато-белый, с пряным запахом. Главбез задумчиво наклонил бокал — жидкость медленно потекла к краю. Очень-очень медленно.
— У-гу! — рявкнул неожиданно выросший над плечом ассистент. Он резко выхватил этот странный коктейль и бережно поставил его на стол. — А-га, Ху-Га!
— Спасибо, Лелик, — кивнул Гадюкин, отрываясь от своей центрифуги. — Добрый день, батенька. Вы что же — выпить это собирались? Неосмотрительно с вашей стороны, знаете ли…
— Да нет, посмотреть только… — пожал плечами Эдуард Степанович. — А что это, профессор? Коктейль, что ли?
— Коктейль? Что ж, можно и так сказать… Это, батенька, видите ли, и есть тот самый мозг, который вы мне заказывали. Вот он, голубчик, плещется… Еще чуть-чуть поработаем, окончательно доведем до ума и можно демонстрировать общественности…
— Аристарх Митрофаныч, у меня концентрат кончается! — крикнул Мартиросян из соседней лаборатории.
— Ступай-ка, Лелик, помоги Левону Акоповичу, — вежливо подтолкнул ассистента Гадюкин. — О чем мы тут с вами говорили, батенька? Давайте пройдем в комнату отдыха, не будем мешать товарищам…