Рассказы из правого ботинка

При виде искусственного мозга, мирно лежащего на столе, Эдуард Степанович вздохнул с облегчением. Профессора сделали ему прозрачный каркас, подключили камеры, микрофоны и антенны, голосовой синтезатор, гибкий манипулятор и еще множество устройств загадочного предназначения. Выглядело все это не слишком эффектно — словно компьютер, собранный кружком «Юный Самоделкин», — но, похоже, работало.

Манипулятор искусственного мозга не бездействовал — он сортировал крошечные винтики, раскладывая их по размеру. За этим процессом внимательно следил профессор Прилипко, что-то отмечая в развернутых окнах эль-планшетки. Иногда мозг ошибался, манипулятор ронял винтик или клал его в неправильное отделение — тогда Прилипко вносил исправления.

При появлении Гадюкина и Эдуарда Степановича крохотная линза, установленная на каркасе, слегка повернулась, а из динамиков прозвучал приятный мягкий баритон:

— Здравствуйте, профессор. Рад вас видеть.

— Здравствуй, Альберт, — ласково ответил Гадюкин, садясь за стол. — Чем занимаешься?

— Мы учимся различать предметы по размеру. Это интересно.

— Он делает успехи, Аристарх Митрофаныч, — доложил Прилипко. — Почти перестал ошибаться.

— Очень хорошо, батенька, продолжайте. Альберт, познакомься с Эдуардом Степановичем — это он нам тебя заказал.

— Рад с вами познакомиться, Эдуард Степанович, — ответил мозг.

— Взаимно… Альберт, верно?… Вы дали ему имя, профессор?

— Сами посудите, батенька, не может же разумное существо не иметь имени? — улыбнулся Гадюкин. — К тому же он сам его выбрал.

— В честь Эйнштейна?

— Кто такой Эйнштейн? — влез мозг. Эдуарду Степановичу показалось, что в голосе машины звучит тревога. — Я неоригинален? Это имя уже занято? Я постарался выбрать необычное.

— Мы пока не подключали его к Паутине, — прошептал Гадюкин. — Стараемся обучать постепенно, не перегружать, не обрушивать слишком большую лавину информации, так что он еще многого не знает. Но учится очень быстро — две недели назад Альберт вообще не мог говорить, а неделю назад разговаривал, как роботы из старых фильмов. Помните?… А теперь, сами видите, уже начинает формироваться личность…

— Профессор, а когда он будет готов для демонстрации на публике?

— В принципе… в принципе, он уже готов, батенька… — задумчиво сощурился Гадюкин. — Мышление Альберта развито еще не в полной мере — сейчас его можно сравнить с ребенком лет семи-восьми… Но он, несомненно, уже совершенно разумен — это не просто компьютерная программа, не псевдоинтеллект для электронной оболочки, которые производят мелко-мягкие…

— Превосходно.

В таком случае, завтра я его забираю.

— Что? Забираете? Куда забираете, батенька? — забеспокоился профессор.

— Завтра наш президент летит в Белый Дом — с ответным визитом. А ребята из Силиконовой Долины уже подвезли туда свой искусственный мозг… кстати, вы были правы, у них действительно получился шкаф размером с комнату. Так что нам надо продемонстрировать свой — или президент проиграет пари.

— А на что спорили-то?

— Не волнуйтесь, профессор, только на интерес… Но если мы проиграем, это больно ударит по престижу. Нам бы после Олимпиады оправиться…

— А я говорю, никакой это был не допинг! — грохнул кулаком по столу Гадюкин. — Судей купили!

— Профессор, я не знаю, чем вы там обкололи наших спортсменов, но вы явно перестарались. Когда бегун проходит марафонскую дистанцию за восемнадцать минут, даже до последнего идиота обычно доходит, что здесь что-то не так. Черт возьми, Осипова не смогли догнать даже на мотоцикле!

— Скажите спасибо, что я Лелика не выставил… — пробурчал Гадюкин. — А он так мечтал получить золото за штангу…

— Да, я помню, как он бегал вокруг института с грузовиком на плечах, — сухо подтвердил Эдуард Степанович. — Запаковывайте вашего Альберта, профессор, завтра он летит в Вашингтон. Кто из вашей команды будет его сопровождать?

— Да я сам!… я сам!…

— Сожалею, профессор, это исключено. Президент строго-настрого запрещает выпускать вас из страны. Ваша голова слишком дорого стоит.

— Тогда Лелик.

— Ему тоже нежелательно. Нужен кто-то, кто знает английский.

— Лелик знает. Он восемь языков знает.

— Да, только его английский ничем не отличается от его русского — точно такие же «гы-гы»… Может быть, Иванова? Иван Ильич вроде бы достаточно…

— Вот этого не стоит, батенька… — поморщился Гадюкин. — Понимаете, дело в том, что у Альберта с Иваном Ильичом не самые лучшие отношения… Они уже два дня не разговаривают…

— Что-что?

— Я же вам говорю — у Альберта формируется настоящая личность. И сейчас он примерно соответствует семилетнему ребенку. Обидчивый ужасно… Чего-то он там хотел сделать, а Иван Ильич ему не позволил… вот и дуется до сих пор. Возьмите лучше Отрубянникова или Прилипко…

— Ну что ж, вам виднее. Подготовьте все, что нужно, я завтра зайду.

На следующий день Эдуард Степанович в компании Отрубянникова и Прилипко, а также черного титанового ящика, пристегнутого к обоим профессорам сразу, сел в президентский самолет и отбыл на другой берег Атлантики. Большая часть НИИ «Пандора» не обратила на это никакого внимания — главбез довольно часто отлучался по своим делам. Но на четвертом этаже сразу воцарилась тишина и скука — команда Гадюкина, целый месяц без устали работавшая над проектом «Мимир», лишилась своего детища и теперь не знала, чем себя занять.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117