Пошатываясь от усталости, Ольга кое-как обтерла тело мокрой губкой — горячую воду третьего дня отключили, а ледяной душ никогда не был предметом ее мечтаний. Зеркало отражало всю ту же печальную картину: слоновьи объемы, напрочь отсутствующая шея, вислые бульдожьи щеки, четыре подбородка и в качестве единственного утешения — большие черные глаза с длиннющими ресницами. Единственная деталь, которую не в силах испортить даже самый что ни на есть избыточный вес.
Если вчера Ольга встала на весы едва ли не раньше, чем пилюля оказалась в желудке, то сегодня она словно бы невзначай тянула время. Почистила зубы. Сварила какао. Позавтракала двумя тостами с маслом и ежевичным йогуртом. Заметила, что сахар почти закончился и решила сходить за покупками. Ближайший магазинчик оказался закрыт — воскресенье — так что пришлось идти в универмаг на перекрестке. Вернувшись домой, Ольге пришло в голову, что она уже давно не проводила уборку — в итоге пылесос покинул кладовку и в течение следующего часа на пару с шваброй чистил паркет.
Но в какой-то момент тянуть дальше стало уже нельзя. Невольно зажмурившись, Ольга ступила на весы.
Медленно-медленно она разлепила один глаз. Потом другой. Потом зажмурилась снова.
Весы показывали «138».
Ольга уселась в кресло. У нее дрожали пальцы.
Итак, всего за одну ночь она сбросила два килограмма! Результат пока что довольно скромный — нужно сбросить еще тридцать раз по столько… но это все-таки уже кое-что! Это означает, что жуткий продавец не соврал — его пилюля и в самом деле действует, причем очень неплохо! Выходит, она все-таки не зря истратила большую часть сбережений!
— Потрясающе… — прошептала Ольга, машинально откусывая кусок шоколадки. Неожиданно ей до жути захотелось есть.
Неожиданно ей до жути захотелось есть. В желудке явственно заурчало.
Голод с каждым часом усиливался. Сначала Ольга держалась, в глубине души опасаясь, что исчезнувшие килограммы вернутся после обеда, но потом сдалась, не выдержав этого сосущего чувства в животе. На всякий случай она еще раз перечитала инструкцию к чудодейственной пилюле — все правильно, никаких ограничений в питании не требуется.
Наверное, еще никогда в жизни Ольга не ела так много и жадно. Полная сковородка свиных отбивных с кастрюлей кислой капусты, упитанный жареный гусь с черносливом и яблоками, два десятка вареных сарделек с картофельным пюре, толстый батон кровяной колбасы с маслом и белым хлебом, глубокая миска лапши с кусочками сала, полсотни самолепных пельменей и на сладкое — большой шоколадный торт.
Выхлебав целую кастрюльку горячего какао, Ольга беспокойно обхватила живот. Сосущее чувство в желудке никуда не исчезло — лишь слегка притихло. Неужели она все еще голодна?! Но такой прорвой мог бы насытиться даже какой-нибудь сумотори! А среди этих японских борцов встречаются мальчики и пообъемистее Ольги…
Странное ощущение в животе не прекращалось всю ночь. Но зато наутро стрелка весов остановилась на отметке «135».
Работники редакции в этот день были порядком удивлены. Их начальница, всегда такая крикливая и недоброжелательная, словно переродилась. До самого вечера она никого не обругала и никого не наказала. И хотя за обедом она умяла даже больше своей обычной слоновьей порции, многим показалось, что сегодня шефиня выглядит не такой жирной, как на прошлой неделе.
— Ольга Валерьевна, вот макет следующего номера…
— Замечательно, дайте посмотреть… Да-да, это хорошо. А где статья Нуливердиева?
— Не успел к сроку…
— Что же он так… Звякните ему на домашний, Танечка, скажите, чтобы к следующему месяцу статья была у меня как штык!
— Конечно, Ольга Валерьевна.
— А где Зимина?… Что-то я ее сегодня не видела…
— Надежда Игнатьевна в больнице.
— Что-то серьезное?
— Кажется, гипертония.
— Ну, пошлите ей какой-нибудь презент — цветы, фрукты… Передайте, чтоб выздоравливала.
— Будет сделано, Ольга Валерьевна. Тут у меня письмо Трутницкого…
— Опять?! Три раза сказала — про Тунгуску не подходит, не возьмем! Это сейчас никому не интересно, так ему и передайте. Пусть напишет как в прошлый раз — про йети. Про йети у него хорошо получается, про йети мы возьмем.
— Еще Медников звонил. Недоволен гонораром.
— Недоволен?… Ну и нахал, однако! Впрочем, ладно, передайте ему, что в следующий раз ставку увеличим.
— А…
— На десять процентов.
— В отделе маркетинга просили передать, что…
— Выше, ниже?…
— Падает.
— Плохо… М-м-м… Влепите на обложку какую-нибудь звезду типа той толстогубой… как же ее… ах да, Джоли.
— А заголовок?…
— Из обычного набора. «Я переспала с Галкиным» — примерно такого рода.
— С каким именно Галкиным?
— А их что — два?…
— Кажется, даже больше.
— Неважно, с любым.
Да, сегодня владелица модной газеты «Опаньки!» действительно была настроена удивительно благодушно. В обычное время Нуливердиев получил бы крупный втык, Зиминой досталась бы в лучшем случае открытка, Трутницкий не получил бы заказа на своих йети, Медникову урезали бы гонорар пуще прежнего, а на обложке вместо Анджелины Джоли появился бы Элтон Джон.
Но заголовок остался бы прежним.
Вечером стрелка весов остановилась на делении «133». Однако аппетит стремительно худеющей женщины только возрос — чувство голода не проходило, сколько бы она ни съедала. Это, конечно, радовало — кто не мечтает совместить обильное питание и хорошую фигуру? Однако симптомы выглядели довольно странно…