— Заткнись, Гриф, — оборвал его Жомов. — И без тебя на душе тошно!
Ваня вздохнул и подошел к скульптурной композиции, чтобы удостовериться в ее существовании. Он попытался пошатать одну из статуй, но мой Сеня рявкнул на него: дескать, не дай бог, отломит еще что?нибудь. Найдут потом археологи еще одну Венеру Милосскую и будут гадать, из?за чего у этой статуи руки оторваны. Жомов пожал плечами, поднял с земли какой?то камешек, не имеющий ничего общего с постаментом, который ковырял, и попытался приставить этот кусок щебенки ко лбу статуи. Сеня вновь начал на него орать. Жомов стал в ответ огрызаться, поэтому и не услышал противного жужжания над головой.
Зато Попов не только услышал, но и увидел: после неяркой вспышки
прямо над маковкой Ивана появился тот самый противный эльф! Андрюша обиду на него таил давно. Поэтому, недолго думая, подхватил с земли камень и приготовился к зенитной стрельбе. Я гавкнул на Жомова, стараясь предупредить. И, как всегда, нарвался на людскую неблагодарность!
— Мурзик, заткнись! А ты, Сеня, на меня собаку не натравливай! — заорал Иван, не обращая внимания на Попова. Я отвернулся и фыркнул. Раз такое дело, то пусть огребет от Андрюши кирпичом по башке. Заслужил!
Естественно, Попов снайпером не был. Андрюша, прищурив один глаз, запустил только что изобретенным оружием пролетариата в надоедливую животину (или как там этих маленьких жужжалок называть?). Эльф показал Попову язык и от камня спокойно увернулся, продолжая парить у Жомова над головой. Кирпичи, конечно, живыми назвать нельзя. Но подумайте сами, кому приятно пролететь над землей несколько метров и снова плюхнуться в опостылевшую пыль?
Вот и этот камешек, чтобы не лишать себя удовольствия, решил окончить полет не на земле, а на жомовской маковке!
— Вот это ни хрена себе! — удивился Иван, когда кирпич с колокольным звоном разбился об его шлем, развернулся к Попову. — Щас этот кабан точно получит!
— Правильно. Врежь этой откормленной туше, чтобы камнями в кого попало не кидался! — завизжал эльф и противно захихикал. Честное слово, после этого смеха мне самому захотелось поймать его и пожевать минут сорок. У нас с Сеней соседка была на прежней квартире. Она точно также хихикала, когда «Шоу Бенни Хилла» смотрела. Так вот, от такого звука ее собственный кот, между прочим, с шестого этажа выбросился, а я подкоп под шкафом начал делать, мечтая целыми сутками напролет хоть разочек ее укусить! Не удалось. Рабинович не выдержал и квартиру сменил…
Услышав голос эльфа, Жомов тут же забыл, что получил от Андрюши булыжником по голове.
Рабинович не выдержал и квартиру сменил…
Услышав голос эльфа, Жомов тут же забыл, что получил от Андрюши булыжником по голове. Ваня свое обещание помнил и тут же попытался убить надоедливого нахала. Хотя, с его грацией пещерного медведя, поймать это ехидное колибри шансов было ровно столько же, сколько у носорога — станцевать канкан. Эльф, естественно, от Ваниных лап увернулся и залетел в самую гущу скульптурной композиции.
— Ты, блин, балерун бронированный, охренел, что ли? — заорал эльф, усевшись на чью?то окаменевшую голову.
— Я при исполнении, между прочим. Будешь клешнями махать, статью припаяю, мать твою!..
Никто, кроме троих ментов, при прошлых появлениях летающего хама не присутствовал. Поэтому аборигены и застыли с открытыми ртами, наблюдая новое чудо природы. Первой пришла в себя принцесса (если ее в этом коктейле из времен можно так назвать! Я даже не уверен, что у Ричарда Львиное Сердце вообще дети были).
— Ой, Робин, поймай мне эту милашку! — завопила Ровена, перекрикивая дикий рык Жомова. — Я его буду с собой в кувшинчике носить!
— Леди, — галантно поклонился эльф и вдруг заверещал:
— Да идите вы сами в кувшин к пещерному троллю!
Такого хамского отношения к даме не выдержал уже никто, и вся компания, за исключением Горыныча, бросилась ловить наглеца. Гвалт на дороге стоял изрядный.
Даже я в меру способностей старался поддержать общую какофонию.
Однако ловля эльфа закончилась ничем. Поскольку хам из центра скульптурной группы выбираться не желал, а мы туда пробраться не могли, боясь что?то поломать и оставить инвалидами своих бывших соратников.
— Так, кажется, в этот раз я опоздал, — проговорил эльф, как только суета вокруг него успокоилась. — Половина дикарей окаменела, а вторая по фазе двинулась. Теперь Оберон мне голову снимет. Получу выговор с занесением в личное дело. И все из?за вас, козлы, между прочим! Какого хрена вам приспичило по лесам прятаться? А, мать вашу?!
— Ты че мелешь? — вытаращился на мухоподобную балаболку Жомов. ?
Какой выговор? Какой Оберон? При чем тут лес?..
— А вы, оказывается, еще тупее гоблинов! — заорал эльф. — Оберона они не знают. Скажите спасибо, что он вас не слышит… Уволюсь к гномовой матери! К Мерлину этому придурошному таскался, как комар прокаженный, теперь с этими идиотами работай. Все, мать вашу, выпутывайтесь сами как знаете!
С легким хлопком эльф растворился в воздухе, будто никогда и не существовал. Жомов досадливо плюнул и шарахнул кулаком по ближайшему дубу.
Листьев и желудей сверху насыпалось столько, что скульптурная композиция превратилась в стадо сатиров на выпасе.