Последняя стадия, длиной от двенадцати часов до нескольких дней, в первую очередь характеризуется бурными всплесками эмоций в виде слезовыделения и звонков по телефону в различные службы спасения. Начиная от пожарных, кончая «Скорой помощью». В милицию, между прочим, звонят чаще всего!
На этой стадии женщина мечется по квартире и, независимо от своих прошлых взглядов на религию, непрестанно молится. Пока ей это не надоедает. Что случается дальше, я не знаю. Поскольку мой Сеня еще ни с одной женщиной настолько долго не задерживался.
Так вот, Ровена встретила нас как раз на переходе от второй стадии к последней. То есть здоровая деревянная ложка, заменявшая ей половник, в руках все еще была. Но зато в глазах принцессы не было и намека на то, как она ее собирается использовать.
Во избежание возможных рикошетов от Сениной головы, я поспешил спрятаться за широкую Ванину спину. Однако такая предосторожность оказалась излишней. Поскольку единственное, что собиралась сделать Ровена с ложкой, так это уронить ее на землю. В то время, как сама тоже уронилась. Только не на траву, а в объятия Рабиновича.
— Робин, если ты еще себе такое позволишь, то я… — принцесса на некоторое время задумалась. — То я больше на улицу встречать тебя не выйду!
Ой, пригрозила! Умереть, не встать.
— Робин, если ты еще себе такое позволишь, то я… — принцесса на некоторое время задумалась. — То я больше на улицу встречать тебя не выйду!
Ой, пригрозила! Умереть, не встать…
— Ну, девочка, успокойся, — растерянно пролопотал Рабинович, ?
Видишь, даже Мурзик хочет тебе сказать, как мы рады тебя видеть. Мы просто немного заблудились…
— А я вам кукушку поймал, — пробормотал Аллан, выныривая откуда?то из темноты. — Полдня гонялся, пока понял, что это самец. А потом уже поздно стало и я решил, что уж лучше это, чем ничего.
— Да?а, — протянул Жомов в ответ на такое заявление новоявленного орнитолога. — Посадить самца на яйца — это что?то!
Комментарий был столь исчерпывающим, что даже мне совершенно нечего было к нему добавить. Я в уме обобщил жомовское высказывание и представил самого Ивана садящимся на яйца. Попробуйте и вы. Может быть, чуть?чуть посмеетесь. Мне смеяться было некогда, поскольку пред мои светлые очи предстали одна за другой головы нашего керогаза. Оглядев меня с лап до хвоста, словно скелет бронтозавра в музее естествознания, Горыныч повернулся к Рабиновичу.
— Не хочу показаться навязчивым, но есть одна проблема, требующая срочного обсуждения, — прочистив горло и испортив тем самым окружающую атмосферу, проговорил монстр. — Не знаю почему, но петля времени сжалась еще туже. Увы, моих знаний не хватает, чтобы определить причину этого паронормального явления.
Однако могу вас заверить, что вместо недели у нас осталось три дня. Максимум!
Из?за этого сдвига мы и волновались, боясь, как бы с вами чего не случилось. Временной сдвиг? Чего и следовало ожидать! В отличие от этих олухов — Жомова с Рабиновичем, — я понял, что произошел новый сдвиг во времени, едва пропала тропинка, по которой мы шли в Стафорд — Бишопс. Да и причина этого сдвига была мне абсолютно понятна. А теперь до нее додумался и Рабинович.
— Так вот, значит, почему появился эльф, — покачал головой Сеня, повернувшись к Жомову. — Выходит, он нас предупредить хотел, а мы его едва не прихлопнули:
— Нормально нужно предупреждать, а не наезжать на кого ни попадя! — фыркнул Ваня, до которого тоже дошла немудреная истина. — Кто же знал, что этих колхозанов футболу нельзя обучать…
— Вы дали в руки аборигенам новейшие технологии?! — взревел Горыныч, начав раздуваться. — Да вас убить за это мало! Неужели все люди сплошные идиоты? Беда на все три мои головы! Я же предупреждал вас, что даже перемещение манцефаллотога…
— Плавали, знаем, — перебил раскочегарившегося Ахтармерза Рабинович.
— Вот только, если футбол теперь технология, то я тогда муфтий всея Руси!
— Неважно, что такое футбол! — не унимался монстр, начиная от возмущения пофыркивать маленькими язычками пламени. Я поспешил убраться подальше, чтобы не оказаться заживо поджаренным. — Важно то, что вы учили дикарей тому, что им знать не положено. Теперь конец всему. Мы ничего не успеваем. Можем ложиться рядочком и просить спеть над нами погребальную песнь.
— Это к Попову. Он у нас солировать любит, — ухмыльнулся Рабинович. ?
Да не кипятись ты, Ахтармерз, есть еще три дня. Как?нибудь выкрутимся. Да, кстати, Ровеночка, ты нас ужином не покормишь? А то мы все голодные, как блохи на носороге…
Только сейчас я сообразил, что Андрюша и Каута оказались единственными, кто не вышел организовывать нам торжественную встречу. В первую минуту я подумал о том, не приканчивают ли эти вечно голодные господа оставленный нам ужин. Но, прислушавшись, чавканья и хруста разгрызаемых костей не услышал.
В пещере только что?то булькало, громыхали глиняные и медные горшки
да раздавалось невнятное бормотание.
Любопытство пересилило верность, и я
устремился вниз, оставив Рабиновича далеко позади. Я догадался, что Сеня
подумал относительно моего финишного спурта, но решил не принимать его