— Опа?на! — хлопнул себя по толстым ляжкам Попов. — Похоже, сейчас нас чем?то обрадуют…
На несколько секунд над крепостью повисла такая тишина, что стало слышно, как в Каммлане откупоривают пивные бочки. Жомов облизнулся и растерянно посмотрел в ту сторону, где без него начиналась гулянка. Тяжело вздохнув, Иван хлопнул Рабиновича по плечу.
— Похоже, сегодня мы не бухаем, — констатировал он. — Да ты не расстраивайся, Сеня! Мы же все равно до возвращения Мерлина завязывать собирались…
Перебивая его слова, сенешаль ударил мечом по бронзовому щиту.
Переливчатый звон, вызванный этим ударом, спугнул с крепостных крыш успевших задремать в тишине ворон. Черные стаи отвратительно вопящих птичек заполонили собой весь овал июльского голубого неба над двором Камелота. Попов поморщился и почему?то перекрестился.
— От имени короля Артура и по обвинению достойнейших рыцарей, сэра Бедивера и сэра Мордреда, — срывающимся от торжественности момента голосом завопил Галахад, едва эхо бронзового звона рикошетами от стен сбежало в глубь крепости. Воронье карканье ему было абсолютно по фигу! — Я, благородный рыцарь Галахад, заключаю этих людей под стражу до выяснения всех обстоятельств. Трое этих людей, выдающих себя за сарацинов, — Галахад махнул рукой в сторону ментов, — обвиняются в подлоге, сопротивлении правоохранительным органам, клятвопреступничестве, колдовстве, ереси и кощунстве!.. Об остальных и говорить нечего. Все! Посадить всех их в северную башню…
А «демократизаторы» остались на постоялом дворе. Впрочем, и они бы не помогли. Поскольку против лома, как известно, нет приема?
— Да этот сопливый козел просто деньги платить не хочет! — истошно завизжал Рабинович и рванулся вперед. — Я ему сейчас башку сшибу. Кидала хренов!
— Тпру, — поймал Рабиновича за шиворот Иван. — Тормози, Сеня. Попали
мы конкретно! Эти маньяки шашлыки из нас сделают раньше, чем ты до глотки
этого чмо доберешься…
Рабинович еще некоторое время пытался вырваться из медвежьих объятий Жомова. Но, увидев сжимающееся кольцо копий, умерил свой пыл. Уступая веским аргументам в виде подавляющего численного преимущества и готовых к выстрелу луков, друзья сложили оружие.
— Ловила кошка мышку, а сама собаке попалась! — видя такую картину, сострил один из разбойников и запел древний саксонский гимн:
Мы не на пиршестве мясо разрежем
Крепким широким и острым ножом.
Факел не к мирному ложу невесты
Пламенем синим нам путь осветит…
— А это еще что за хрен такой? — удивленно смотрел на вокалиста Жомов.
— Наш предводитель, Аллан Бейл! Менестрель в отставке, — гордо
ответил Ивану один из разбойников и во всю глотку стал подпевать главарю.
— Слушайте, а мы, может, «Интернационал» затянем? — предложил Попов и взвыл:
— Вставай, проклятьем заклейменный.
..
— Я тебе сейчас встану! — рявкнул на него Жомов. — Еще красный бант на пузо прикрепи, сволочь большевистская!
Сеня на их перепалку взирал с полным безразличием. После того как он осознал потерю значительной части гонорара за поимку разбойников, Рабиновича уже ничто не могло затронуть за живое. Он швырнул свой меч на мощеный двор и опустился на пятую точку, обхватив голову руками.
Пока Сеня, словно скорбящая Богоматерь безвременно ушедшего сына, оплакивал свои финансовые убытки, стражники Камелота начали утаскивать поющих разбойников с крепостного двора. К «сарацинам» они подходить пока не решались.
То ли жомовского меча боялись, то ли проклятья «святого человека».
Разве разберешь, что в их непросвещенных головах творится? Скорее всего останавливало стражу и то, и другое.
Впрочем, полутораметрового меча стражники все же боялись больше.
Потому что подойти к «сарацинам» решились только после того, как Жомов оный меч опустил на камни. Двое из солдат Галахада бросились поднимать страшное оружие. Причем им это так тяжело далось, что Иван рассмеялся.
— Смотрите, мужики, ежа против шерсти не родите! — рявкнул он и
поднял с земли горюющего Рабиновича. — Пошли, Сеня. Нам уже не привыкать баланду хлебать. Выкрутимся как?нибудь…
Северная башня оказалась местом даже более мерзким, чем яма во дворе замка Бедивера. Строили ее еще в незапамятные времена и окошек для вентиляции не предусмотрели. Из?за отсутствия циркуляции воздуха влага постоянно конденсировалась на шершавых каменных стенах и сочилась вниз тонкими ручейками.
На полу, в самой середине камеры, постоянно стояла лужа (причем вонявшая не хуже Горыныча). В ней комары создали инкубатор и плодились с бешеной скоростью. Рой этих кровососов мгновенно накинулся на арестантов, истосковавшись по свежей пище, словно инок по телячьей отбивной во время Великого поста.
На полу башни валялись несколько запчастей от скелетов. И, судя по интенсивности налетов комариного племени, можно предположить, что предыдущие заключенные умерли не от жажды или голода. На это у них просто не хватило бы времени! Поскольку комары потребляли человечью кровь со скоростью вакуумного насоса.
Едва за стражниками захлопнулась дверь, ритуальное песнопение разбойников мгновенно стихло. Некоторые попробовали орать и ругаться на безответных комаров, но вскоре поняли, что проще держать рот закрытым. Если ты, конечно, не Горыныч и не предпочитаешь полную пасть насекомых вместо нормального обеда.