Жомов попытался понять, издевается Рабинович или шутит. Однако, увидев, с какой скоростью исчезает со стола пища во время его мыслительного процесса, бросил это бесполезное занятие и взял с глиняного блюда солидный кусок баранины, предварительно согнав с него мух.
Кстати, эти насекомые владели абсолютным господством в воздухе
Каммлана. Аборигены на них, как, впрочем, и на комаров, блох, кузнечиков и прочую насекомую живность внимания не обращали совсем. Для Попова же мухи и слепни стали настоящим проклятьем.
Дело в том, что страдающий излишним весом Андрюша безбожно потел. Эти безобидные выделения действовали на местную летающую живность, словно мед на медведя?шатуна. Поэтому Попова постоянно сопровождал настоящий мушиный эскорт.
Естественно, что этика насекомым неизвестна. Поэтому они никогда не давали несчастному человеку побыть в одиночестве. Преданность мух Андрюшиному поту была сравнима разве что с благоговением Кауты перед могучим Жомовым. На завтрак перепончатокрылые Попова сопровождать тоже не отказывались. Разве что ориентацию несколько теряли, почуяв запах местного жаркого.
Андрюша как раз дожевывал куриную ногу, когда одно бессовестное настырное насекомое с ужасающим жужжанием начало выделывать фигуры высшего пилотажа у него за правым ухом. Попов попробовал отмахнуться от нахала, но тот только сменил место дислокации и устроил свои маневры по другую сторону поповской головы. Не в силах стерпеть такое издевательство, Андрюша взвыл.
— Достали, сволочи! — злобно заверещал он на всю столовую. Рабинович и Жомов удивленно посмотрели на Попова, не понимая еще, на кого он разозлился. — Завтра же возьмусь дихлофос придумывать. ДАЙТЕ МНЕ МУХОБОЙКУ!!! Мухобойки на постоялом дворе, естественно, не оказалось. Не было даже какого?нибудь предмета, хоть отдаленно похожего на нее. Озверевший Попов, не понимая, что делает, сорвал с пояса резиновую дубинку и обернулся, пытаясь увидеть назойливую муху.
Бедное насекомое не ожидало такого поворота событий и попало в турбулентные потоки воздуха, поднятые вертлявым Поповым. Его занесло и спрятаться за спиной Андрюши оно попросту не успело. А Попов попытался использовать нерасторопность насекомого и прибить его дубинкой, даже не обратив внимания, что муха размером с человеческую ладонь.
— Ты че, кабан, охренел, что ли, мать твою! — заорало насекомое писклявым голоском. У всех (в том числе и у Мурзика) от удивления поотваливались челюсти, а из зубов посыпалось недожеванное мясо. — Махни мне еще раз своей дубиной, урод толстый, и а мать твою, оба глаза те вышибу!!!
Насекомое тут же спикировало в центр стола и горделиво застыло на кабаньей тушке.
Только тут друзья разглядели, что с мухой у этого существа только одна общая деталь: перепончатые крылья. Во всем остальном это была уменьшенная в масштабе 1:48 копия нормального человека. Причем ужасно агрессивного!
— Че вылупились, словно жабы на болоте? — заверещал человечек, размахивая кулачками. — Давно по зубам не получали, мать вашу? Щас быстро организую!
— Е?мое! — пробормотал Попов. — Это же эльф, мужики.
— Ну, эльф, и че дальше? На эльфа, мать твою, дубинками махать можно?
— не унималось оскорбленное существо. — Небось на тролля, свиная туша, так кидаться не будешь! Думаешь, если я маленький, так и в ухо зарядить не смогу? А, мать твою?
— Чего ты разоряешься? — обиделся Андрюша. — Ну, не заметил я тебя…
— Буркалы свои коровьей мочой по утрам промывай! — пискнул эльф и, схватив со стола кусок мяса вдвое больше себя размером, вылетел в окошко.
— Да пошли вы все на хрен. Козлы, мать вашу…
— Вчера вареный рак, сегодня бешеный эльф, — меланхолично пересчитал происшествия Рабинович. — Что дальше? Может, хватит уже? А, Андрюша?
— Да я?то тут при чем?! — взвился Попов.
— А кто? Скажешь, что евреи и в этом виноваты? — так же меланхолично поинтересовался Сеня.
— Да заткнитесь вы! — рявкнул Жомов, прислушиваясь к чему?то. — Что там такое творится?
А с улицы доносились истошные вопли. Причем все ближе и ближе. Дальнейшее напоминало сон пьяного Гоголя в майскую ночь. На главную (и единственную) городскую площадь со всех концов Каммлана стали стекаться бушующие потоки людей. Местное население вопило, причитало и что?то требовало. Причем делало это одновременно. Так что разобрать что?либо из общего шума не представлялось возможным.
— Революция, что ли? — неизвестно у кого спросил Жомов, когда все
члены вновь образованного детективного агентства, включая Кауту и Мурзика,
выбрались на крыльцо постоялого двора.
— А хрен их поймет, — неизвестно за кого ответил Рабинович. Попов почему?то промолчал. Видимо, не хотел, чтобы его еще и в подстрекательстве к бунту обвинили.
То, что происходило на самом деле, было проще, чем бунт. Немного позже, когда количество воплей на городской площади потихоньку уменьшилось, стало возможно разобрать, из?за чего начались брожения в массах.
Оказывается, в Каммлан въехал (а точнее, влетел) крестьянский караван с грузом кормовой свеклы для стражников Камелота. Перепуганные селяне вопили во все горло и совали всем под нос обгорелые рубахи, утверждая, что по дороге в город на них напал огнедышащий дракон!