Медведю и самому приходилось выворачивать с корнем деревья. Однако такой богатырской удали он явно еще не видел! Поэтому, забыв о том, как сильно ударился при падении, Топтыгин без промедления вскочил на все четыре лапы и, ковыляя, припустил дальше в лес. Пришлось мне снова приниматься за дело и останавливать сбежавшего медведя.
Догнал я его быстро. Как раз под той самой сосной, на которую недавно указывал Жомов. Однако медведь, наученный горьким опытом, на дерево лезть отказался. Он прислонился спиной к толстому стволу и принялся махать на меня лапами, явно надеясь, что я сгину, как страшный сон. А сон все не кончался и не кончался. Более того, к моей оскаленной морде прибавились еще два кошмара в лице Жомова и сакса. Неудивительно, что Топтыгин стал махать на нас своими клешнями в два раза быстрее. Что, впрочем, ничем ему не помогло.
— Лезь, скотина, на дерево! — заорал на медведя Ваня, делая властный жест рукой в сторону верхушки сосны. — Залезай, кому сказал! Ошалевший Топтыгин никак не мог понять, зачем его загоняют на это дерево, если с предыдущего только что стряхнули. Решив, что люди придумали какой?то новый метод охоты, скрещенный с лесоповалом, медведь наотрез отказался лезть на дерево. У него на морде так и было написано: «Прекратите издеваться. Тчк. Я не каскадер. Тчк. Внесите этот пункт в мой контракт. Тчк. Или отстраните от роли.
Вскл. Вскл. Вскл.».
На Жомова подобный способ уговоров никак не подействовал. Во?первых, потому, что на омоновца вообще трудно чем?нибудь, кроме лома, подействовать. А во?вторых, как я уже говорил, без сурдопереводчика нормальному человеку выражение лица данного медведя понять было невозможно! Ваня как стоял со вскинутой вверх рукой, словно Ленин на постаменте, так и остался стоять, не обращая внимания на семафоренье медведя.
Топтыгин понял, что уговаривать мента бесполезно, и полез все?таки на дерево. Правда, преодолевал он подъем в этот раз с куда большей неохотой, чем в первом случае. Проползя по стволу сантиметров двадцать, медведь решил, что высота для падения вполне достаточная, и остановился. Жомов был на этот счет другого мнения.
— Я сказал, лезь наверх, скотина! — заорал Ваня и пнул косолапого ботинком сорок последнего размера прямо в облезший зад.
Топтыгин сигнал понял и, быстро перебирая лапами по стволу, добрался до первой горизонтальной ветки.
Топтыгин сигнал понял и, быстро перебирая лапами по стволу, добрался до первой горизонтальной ветки. Посмотрев вниз, медведь понял, что этой высоты будет достаточно, чтобы избежать тычков от садиста Жомова, и, успокоившись, остановился. Каково же было удивление Топтыгина, когда Ваня, вместо того, чтобы трясти дерево, полез следом за ним. Предвидя новые издевательства, медведь поспешил забраться повыше. Что от него и требовалось! Жомов довольно быстро нагнал изможденного медведя и, посмотрев вниз, решил, что высота от земли уже достаточно большая, чтобы считать данное местоположение верхушкой сосны. Поплевав на руки, Ваня приступил к захвату. То бишь просто схватил медведя за шкирку.
Естественно, спускаться вниз, держа в одной руке безвольно свесившегося медведя, а другой пытаясь удержаться за ветки и ствол, занятие трудное. Даже для Вани Жомова. Поэтому, слегка подумав и решив, что в книге Мерлина ничего не сказано о способе транспортировки пойманного медведя с верхушки сосны, Иван разжал руку и сбросил Топтыгина вниз.
Медведь, словно кот, опустился на все четыре лапы. Правда, в отличие
от пожирателя мышей, после приземления Топтыгина в земле остались довольно
внушительного вида ямы, из которых косолапый выбираться не собирался.
Отказался он также и идти своим ходом в нужном нам направлении. Пришлось
Жомову с Каутой связывать Топтыгина по рукам и ногам и нести его к пещере
Мерлина на своих плечах, провздев между опутанными конечностями зверя толстую дубину. По возвращении назад нас ждала очередная невеселая новость, написанная лимоном на лицах всех присутствующих — Грифлет вернулся. Естественно, без Святого Грааля! Я тут же бросился проверять наличие частей тела у вышеупомянутого рыцаря, что Грифлет счел за проявление радости от его возвращения и растрогался почти до слез. У меня тоже защипало в глазах.
Особенно когда я увидел, что все части рыцарского тела находятся на своих местах. Доброй души все же человек, мой Сеня!..
— Поменьше ничего не нашли? — критически осмотрев медведя, полюбопытствовал Рабинович. — И на роже у него написано, что он тупой. Мозгов у этого медведя, похоже, не больше, чем детей в капустной грядке. Ни хрена их на зелье не хватит…
— Своих добавишь, — заслуженно обиделся Жомов. — А то у тебя их что?то слишком много скопилось. Из ушей прут!
— В камень стрелять, только время терять, — тяжело вздохнул Сеня. — Ваню уму учить — все равно, что лягушку топить!
Жомов, как всегда, не нашел, что ответить на такую наглость и, махнув на Сеню рукой, пошел поздороваться с Грифлетом. Рыцарь его встретил с видом побитой собаки и принялся костерить себя самого за неудачные поиски такими эпитетами, что, будь он на суде присяжных в роле подсудимого, срок после такой речи получил бы по максимуму.