— Это ничего не значит. Пираты сами в подпольных условиях могли разработать вакцины.
— Да, сэр, — согласился Перис. — Но тут еще кое-что… — Он протянул Мажимелю два синих листка со светлыми полосками.
— Генетические карты?
— Они самые, сэр. Та, что вы держите в правой руке — это наша карта, та, что в левой — их…
— И?
— Обратите внимание на центральную часть карт.
— Что они означают?
— Только то, что у нас различный генетический код. Как они рассказали, это произошло сразу после Исхода, когда ученые вмешались в генетический код, чтобы быстрее восстановить потери, понесенные в результате Большой войны с некими шердманами… и быстрее увеличить общую массу человечества. Позже, когда количество людей стало достаточно большим, от этого изменения хотели избавиться, но ничего не вышло. В результате каждая женщина способна родить до двадцати детей…
— Удивительно… но это опять-таки ничего не значит, — произнес Мажимель, словно до конца не хотел верить в правду. — Пираты могли с собой такого наэкспериментировать…
Все кивнули, но было видно, что они не согласны с первым заместителем директора КЕК.
— Ладно. Ну а что нам скажет химик? Давайте, Честер, выкладывайте…
— Химический состав их обмундирования сильно отличается от известного нам. По некоторым признакам сразу видно, что применялась отличная от нашей технология… Но, — добавил Честер, видя что влиятельный покровитель собрался открыть рот, — это может говорить о том, что пираты наладили у себя собственное производство стали, синтетики и много чего еще…
— Я вижу в твоих глазах иронию… Не думаю, что она уместна.
— Ни в коем разе, сэр! — стушевался Честер.
— Продолжим. Технолог…
— Да, сэр, — кивнул Ричард Вайд, отличавшийся от прочих резкостью высказываний. Он не боялся КЕК. После чего нагнулся, раскрыл кофр, поднял что-то тяжелое и с грохотом положил на стол. «АК-300». Все вздрогнули, будто он только что достал активированную гранату. — Вот их оружие… Технологии и технические решения, примененные здесь, говорят о том, что оно принципиально отлично от нашего. Вот пуля. — Он поставил на стол выщелкнутую из рожка пулю. — Этот матовый блеск дает наплавление из сирренала. Оно обеспечивает пуле в момент удара о поверхность повышенную пробиваемость. Испытания показали, что эта пуля пробивает лист высокопрочной стали трехсантиметровой толщины насквозь.
Но это ничто по сравнению с электронной системой обнаружения цели, — распределения, а также системой ведения огня по готовности… то есть боец, владеющий этим оружием, даже будучи слепым будет выбивать девяносто девять очков из ста, лишь водя стволом из стороны в сторону. Кроме того, здесь еще с десяток новинок, которые смогут оценить лишь специалисты. И я заявляю со всей ответственностью… что отщепенцы никак не могли создать такого в своих полукустарных условиях. Потому как даже у нас нет ничего похожего даже в наработках.
Выступили еще несколько специалистов: психолог, ксенопсихолог и прочие. Их слова подтверждали вышесказанное.
— …Потому можно сказать, — продолжал очередной ученый, — что они действительно из другого человеческого мира, я бы даже сказал, из Основной ветви человечества…
— А мы, значит, из второстепенной?! — вдруг вспылил Шалом Мажимель.
— Ну… думаю, правильнее было бы сказать, из Ветви Феникса…
Шалом обреченно кивнул. Ему, как и всем прочим, еще в детстве вбивали в голову, что они единственные выжившие люди. Что корабль-город «Феникс» единственный, прошедший какую-то аномалию благодаря поломке генератора поля, ставшей для них счастливой, а остальные пятьсот кораблей погибли… Все это доказывалось научными выкладками, теоремами и прочей дребеденью…
Раздавались голоса в пользу того, что было две волны, и даже если «Феникс» оказался единственным, уцелевшим в катастрофе, пусть и затерявшись в безграничных просторах космоса, то остальные добрались до места назначения. Но пропагандисты объявляли этим голосам анафему и говорили, что был только один караван.
Став взрослее и поступив на работу в КЕК, Мажимель усомнился в правдивости теории спасения из-за многочисленных нестыковок и противоречий, которые он легко обнаруживал благодаря аналитическому складу ума. Но вот почему-то копать глубже не стал, решив оставить все как есть, — может быть, из-за того, что это не имело никакого смысла. А может быть, оттого что так было гораздо легче жить. Еще позже он понял, что его бы, копни он глубже, просто бы остановили…
«Пулей в лоб, заточкой спятившего наркомана в спину или автокатастрофой», — усмехнулся Шалом. Он сам не раз так останавливал людей, полезших не туда и не затем.
— Это все, господа? — оглядел ученых Мажимель. Они уже пять минут как молчали, глядя на размышляющего кековца.
— Да, сэр, — за всех ответил Вайд. Остальные лишь кивнули.
— Тогда я вас более не задерживаю…
Ученые стали собираться. Встал и Шалом: он хотел лично побеседовать с представителями Основной ветви человечества…
28
Мажимель еще раз остановился возле стекла-зеркала и взглянул на пришельцев.
— О чем они говорят? — спросил он у оператора прослушки.
— Больше молчат, сэр. Все остальные разговоры сводятся к предположениям о месте, куда они попали…