— А ты вправду демон? — спросил Хирро, когда он подошел. — Как мне известно, у демонов есть рога и они никогда не улыбаются людям.
— Так нас зовете вы, гуманы, — ответил он. — Что касается рогов, то они появляются только у женатых мужчин нашей расы, когда им изменяют жены. И чем рога длиннее, тем это почетнее — значит, мужчина женат на привлекательной демонице. Ну, а раз я стал последователем культа Пааны, на меня ни одна нормальная женщина и взглянуть не захочет. Ведь «паана» означает на нашем языке «милосердие» — и само это слово, и все производные от него являются у нас бранными.
— Так ты — служитель храма Пааны? — обрадовался Зербинас. — Тогда, значит, ты можешь показать нам дорогу к храму?
— Для того я здесь и сижу, — еще шире заулыбался демон. — Меня сюда прислала архимагистр Джабраэла, чтобы я побыл здесь на случай, если вы вдруг появитесь. Правда, она говорила мне только об одном гумане, друге того, который был у нас неделю назад — но два гумана, наверное, даже лучше, чем один. Питье архимагистра Джабраэлы очень крепкое, его силы хватит и для двоих.
— Мы что, должны будем выпить какое?то ваше снадобье?! — ужаснулся Зербинас.
— Нет, его выпью я, чтобы доставить вас в храм. — Демон похлопал себя по карману меховой куртки, где находилась бутылка с питьем. — Архимагистр Джабраэла готовит дивные колдовские снадобья. Она — великая женщина, ее могущество просто потрясающе в сравнении с жалкими способностями такого мага, как я. Вся ее жизнь отмечена печатью рока, и даже в ее внешности… — он понизил голос и доверительно наклонился к собеседникам: — …есть нечто гуманическое. У нее даже уши не шевелятся, точь в точь как у вас, гуманов.
— Да? — переспросил заинтригованный Зербинас. — Мне всегда казалось удивительным, что среди демонов есть приверженцы чистого огня.
— Но ведь и у вас, гуманов, есть приверженцы темного огня, — заметил на это демон. — Нас пока терпят, тем более, что храм поставлен вдали от населенных мест, на севере, в такой ужасной стуже, где могут выжить только гуманы. — Он поежился и запахнул потуже свою мохнатую куртку. — Мы помогаем тем, кто просит нас о помощи — ведь это входит в наш храмовый кодекс — поэтому архимагистр Джабраэла стала помогать этому гуману, причем совершенно бескорыстно, а это у нашего народа считается вопиющей безнравственностью. Мы стараемся скрывать такие вещи, чтобы окончательно не настроить наш народ против себя.
— А что тогда у вас считается нравственным? — спросил Хирро.
— Демон хорош, когда он умеет причинить смерть и избежать смерти, иначе он считается слабаком, недостойным жизни, — пояснил его разговорчивый собеседник. — В нашем народе распространено поверье, что милосердие оскверняет демона, потому что портит его судьбу в посмертии. Более культурные из нас считают, что уважающий себя демон не должен принимать никаких подачек из чужих рук, даже свою жизнь — он должен все обеспечить себе сам. Было время, когда и я разделял эти взгляды.
— Что же заставило тебя стать последователем чистого огня? — подивился Зербинас.
— У меня был старший брат, с которым мы в детстве были очень дружны.
— У меня был старший брат, с которым мы в детстве были очень дружны. Это я всегда был слабохарактерным, а он был настоящим демоном. Когда он стал юношей, случилось так, что он был вынужден вступить в выяснение отношений со взрослым мужчиной, и ему не удалось ни причинить смерть, ни избежать смерти. Обычное дело, но оно тогда запало мне на сердце. Ведь мой брат погиб не потому, что был слабаком, а потому, что был еще молод, и если бы противник пощадил его, брат со временем мог бы стать таким же взрослым и сильным. Я начал задумываться и мало?помалу пришел к мыслям о том, что бывают случаи, когда в милосердии нет ничего позорного и оскорбительного. В конце концов это привело меня в храм Пааны.
— Понятно, — сочувственно кивнули маги.
— Спасибо, что вы так внимательно выслушали меня, — вдруг сказал демон. — У нас не принято сочувствовать другому, и до сих пор мне было некому рассказать об этом. Меня зовут Квендалькай, — представился он им, — но для хороших знакомых я просто Кай.
Зербинас и Хирро тоже представились демону. Он был нескрываемо рад, что они явились и ему больше не нужно оставаться одному посреди этой стужи. Быстренько упаковав свои пожитки, он отдал им сумку на сохранение во время дороги. Они не поняли, для чего это, но взяли сумку, а Кай достал из кармана бутылочку и вылил ее содержимое в свой широкий рот.
Превращение совершилось мгновенно. Едва демон успел облизнуться и причмокнуть от удовольствия, как вместо него перед магами появилось клубящееся облако, а затем огромный черный конь с широкой, полной острых клыков пастью, покрытый броней жестких пластинок, налегающих друг на друга наподобие чешуи. Гриву коня заменял ряд острых металлических шипов, опущенных назад и вниз вдоль шеи.
Конь притопнул железными, заостренными по краям копытами, взмахнул пучком цепочек с колючими шарами на концах, заменявшим ему хвост, встопорщил веером шипы гривы и снова опустил их, проверяя, как действует его новое тело. Его морда уставилась на магов оранжевыми щелками глаз, точно таких же, как у Кая, конская пасть расплылась в ухмылке, обнажая острые клыки.