Могриф пересмотрел их одну за другой — премущественно кольца и браслеты, потому что ему не хотелось брать громоздкие вещи. Маг наверняка предпочел бы амулеты, если бы заметил их в пещере, но он не стал утруждать себя осмотром всех сокровищ, а взял первые подходящие. Камни в украшениях были чистейшей воды и редкостных оттенков — если не обращать внимания на то, что они составляли одно целое с оправой и, естественно, не вынимались оттуда. Их стоимости хватало на покупку нужных ингредиентов и кое?что даже оставалось на текущие потребности.
Однако, некромант всегда ставил познавательные интересы выше текущих потребностей. Ему было чрезвычайно любопытно, из какого материала созданы эти редкостные вещицы, и он решил пренебречь насущными нуждами ради небольшого исследования. Он еще раз перебрал трансформы, отложив их на необходимую сумму, и в итоге у него осталось золотое кольцо с крупным бриллиантом чистейшей воды.
Для снятия любой трансформации не требовалось быть выдающимся артифактором — достаточно было иметь навыки в артифакции и быть сильным магом. Могриф запер ценности в сейф, взял кольцо и пошел в лабораторию для опасных экспериментов, расположенную в подвале дальней части здания. Там он поместил кольцо в просторную клетку из толстых серебряных прутьев, применяемую некромантами для вызова и укрощения могущественной нежити. Подготовив на всякий случай боевые и защитные магические средства, он произнес заклинание удаления трансформации.
Мелькнула зеленая вспышка — и в клетке оказался коротконогий, неряшливо одетый субъект с неприязненным бегающим взглядом исподлобья.
Мелькнула зеленая вспышка — и в клетке оказался коротконогий, неряшливо одетый субъект с неприязненным бегающим взглядом исподлобья. Возраст субъекта приближался к почтенному, если слово «почтенный» было хоть сколько?нибудь уместным в данном случае. И всклокоченные волосы, и нечистая кожа субъекта, и весь его внешний вид, включая манеру держаться, создавали ощущение застарелой, безнадежной непромытости.
Сощуренные глазки субъекта забегали по помещению и уперлись в наблюдавшего за ним Могрифа.
— Я что, в тюряге, что ли? — искоса уставился он на мага.
— Считай, что в ней, — ответил тот.
— А ты что, допрос, что ль, ведешь?
— Считай, что так.
— Это все та падла?магичка! — Догадка немедленно выскочила на язык субъекта, ни на секунду не задержавшись в голове. — Это она упекла меня сюда!
— Архимагистр Илона? — приподнял брови Могриф.
— Она, с?сука! — Субъект добавил еще несколько нецензурных выражений.
— Значит, тебе знаком некий Ханыга?
— Не некий Ханыга, а великий Ханыга! — Субъект матюгнулся для убедительности. — Это те не какой домушник, а пахан из паханов! Он еще достанет всех вас, грамотеев!
— Неужели?
— Еще бы!
— Ты так со мной разговариваешь, словно это я сижу у тебя взаперти, а не ты у меня, — поморщился некромант, с брезгливым любопытством разглядывая пленника.
— Думаешь, спрятался, так тебя отсюда и не выковырять? Вас уж осталось шиш да маленько!
— Но пока ты у меня в тюряге, а я веду допрос, — напомнил Могриф. — Так что изволь вести себя соответственно.
— Вот еще!
Некромант досадливо вздохнул и потянулся к боевым магическим средствам, которые было несложно превратить в орудия пытки. Пленник мгновенно сообразил, что это означает.
— Эй, ты! Ты что, пытать меня будешь?!
— Буду.
— У вас же, у светлых, так не водится.
— А кто тебе сказал, что я — светлый? Я еще какой темный!
— Так ты от того, от Буйного?
— Здесь спрашиваю я, а не ты. Значит, ты из той шайки, которую Илона и Хольм подняли вверх?
— Не из шайки, а из отряда доблестных ополченцев великого Ханыги. Так бы мы кем были — обыкновенными бандюгами, а так мы — герои?ополченцы, спасители простого люда. Это ж здоровски, когда не просто так всех подряд мочишь, а за правое дело! Сразу себя другим человеком чувствуешь! Заходишь куда хочешь, говоришь чего хочешь, шаришь где хочешь — и ты в своем праве! Никакой судья тебе не указ!
— Понятно, — оборвал его воодушевление Могриф. — Рассказывай, что случилось там, наверху.
— А ты не знаешь?
— Не твое дело. Тебе сказали — рассказывай, ты и рассказывай.
— А чего там такого случилось — синий велел нам побросать оружие, ну, мы и бросили. Ясное дело, перепугались до усрачки. Собрал он нас в кучу — ни с места, говорит, а то испепелю — а Буйный с магичкой смотрят на нас и совещаются, чего с нами делать. Она говорит ему — спустим их обратно, а он говорит — вот еще, обойдутся. Я, говорит, с ними, по?своему разделаюсь. Она ему говорит — эта ваша темная злодейская магия, а он ей — нет, говорит, никакой темной магии. То самое, говорит, нетларьное… нет, нертальное…
— Нейтральное, — подсказал Могриф.
— Вот?вот, нетральное. Которое, говорит, начинается, с «прояви себя», и если, говорит, хоть кто?то из них останется человеком, я сам сяду здесь привратником.
Она так вздохнула и пожала плечами, а он подошел к нам поближе, развел так руки вверх и в стороны и начал говорить. Вот и все, а дальше я вроде как уснул.
— Ясно. — Могриф надолго углубился в молчание, машинально вертя энергетический жезл в пальцах.