Но кто сказал, что Свет и Тьма не одно и то же? Это два конца одного рычага, два крайних положения одного и того же маятника. Чтобы излучать, нужно сначала поглощать, поэтому Свет и Тьма меняются во времени местами — Тьма, насытившись поглощением, становится Светом, а Свет, излучив поглощенное, становится Тьмой, и так совершает свой цикл маятник Вечности. Но те, кто видят недалеко, способны видеть только текущее мгновение этого цикла.
Кто светел, кто темен — это бессмысленные ярлыки, которые так любят развешивать серые. Истина не имеет цвета».
Ринальф положил лист на стол, затем перенес его в стопку с переводами, затем убрал лист с записями Могрифа в другую стопку, с подлинниками, а его слушатели оставались в молчании, каждый по?своему размышляя над услышанным. Даже болтливая Анор не проронила ни слова.
— Как все?таки эти темные не любят людей, — высказалась наконец она.
— А ты ожидала от них чего?то другого? — насмешливо спросил ее Дагон.
— Пташечка, не развешивай ярлыки, не уподобляйся серым, — прогудел со своего двухместного диванчика Балтазар. — Во?первых, не темные, а Могриф, а во?вторых, что значит — любить людей? Это слишком общее понятие — всегда нужно смотреть, кто любит, кого, как, почему и за что.
— Во?первых, не темные, а Могриф, а во?вторых, что значит — любить людей? Это слишком общее понятие — всегда нужно смотреть, кто любит, кого, как, почему и за что.
— Общеизвестно, что если кто?то что?то любит, значит, он хочет это использовать, — хмыкнул Хирро. — Я вот, например, просто обожаю печеную дичь с пряностями. — Он потянулся к столику у стены и стащил ароматный кусок дичи прямо с противня, который забыли унести оттуда в кухню.
— Хирро, где твои аристократические манеры! — возмутилась Анор.
— А я могу понять Могрифа — по крайней мере в том, что он говорит о серых, — вздохнула Раундала. — Иногда мне кажется, что они сами с наслаждением превратили бы меня в зомби, если бы могли.
— Ты говорила, что у меня, чудо, а не слуги, — напомнил ей пиртянин, — но когда я только начинал налаживать поместье, они доставили мне столько неприятностей, что я сам, наверное, с наслаждением превратил бы их в зомби, если бы не был так брезглив — зомби, по крайней мере, в точности выполняют то, что им приказали.
— Не наговаривай на себя, мой мальчик, ты никогда не сумел бы заставить себя сделать это. — Ринальф одарил его солнечной улыбкой. — Спектр магии весьма широк, и если в маге есть сродство к чистому огню, магия темного огня останется для него чужой.
— Я знавал и таких магов, которые никак не могли определиться, с какой энергией им лучше работать, — заметил на это Хирро. — Подумайте сами, учитель: Гестарт стащил ваши амулеты — нехорошо, конечно. А что сделали мы? Залезли к нему, как заправские взломщики, и стащили амулеты его учителя. По ошибке, правда, но, заметьте, возвращать их мы не собираемся. Я?то уж точно не собираюсь, потому что это вредные и опасные игрушки, но, если задуматься, чем я лучше Гестарта? Разве я не сделал то же самое?
— Ты сделал это в ответ на его поступок, а он — по собственной инициативе, — сказала Раундала.
— Может, и он сделал это в ответ на какое?то событие, случившееся не здесь и не сейчас, — пожал плечами Хирро. — Возможно, даже не сознавая, почему он так поступил.
— Не отвлекайся на философию, Хирро, — подал голос Балтазар. — Я согласен, бессмысленно спорить о том, кто из нас светлее, а кто темнее, но раз уж мы оказались на разных концах рычага, нам нужно позаботиться, чтобы другой конец не хрястнул нас по башке. Есть такая необходимость, и ничего с ней не поделаешь.
— Там говорилось об опасности, — напомнил Зербинас. — Лист начинается с того, что Могриф вычислил какую?то опасность и его улдар согласился с ним.
Все замолчали. Ринальф взял листок с переводом и еще раз перечитал начало.
— Я размышлял над этой фразой во время перевода, — сказал он. — Пропущенные слова могут полностью изменить ее смысл. Возможно, там стояло «будет устранена» и тогда нам вообще не о чем тревожиться. Возможно, эта опасность касается чего?то такого, что не имеет к нам отношения. В конце концов, любые опасности для наших врагов — наши союзники.
— Да, но почему он так озабочен созданием некоего кольца силы? — возразил Зербинас. — И, обратите внимание, тон записки говорит о том, что Могриф ищет возможных союзников. По?моему, все эти выпады в адрес серых и белых вызваны тем, что их нельзя привлечь для какого?то важного дела.
— Вот уже пять лет, как Могриф исчез. — Раундала забрала листок у Ринальфа и тоже перечитала записку. — Возможно, он действительно в опасности или даже погиб.
— Для Асфри это не потеря, девочка моя, — заметил Ринальф, — но то, что является опасностью для такого могущественного мага, как Могриф, не может не настораживать.
— Но Гестарт совершенно спокойно относится к его отсутствию, — вставил слово Хирро. — Он уверен, что его учитель вернется — значит, предупрежден, что отлучка будет длительной.
— Раз уж мы ввязались в эту историю, самым разумным будет последить за башней Могрифа, — откликнулся со своего диванчика Балтазар. — Тогда мы сразу узнаем, если он вдруг туда вернется, а заодно узнаем также, чем без него занимается его ученик. Возможно, это окажется не менее интересным.