— Значит, скоро мы познакомимся с остальными?
— Даже очень скоро. Я потому и завел с вами этот разговор, что через три дня у нас очередная встреча.
Хирро замолчал, давая своим спутникам обдумать свалившиеся на них сведения. Остаток пути он отвечал на их вопросы, касающиеся союза Скальфа и его деятельности, но ни один из них не спросил, почему именно им было предложено войти в союз, хотя на свете не так уж мало сильных магов. А ответ был таким — член союза не должен был иметь других привязанностей в жизни.
Когда они вернулись в дом Ринальфа, хозяин встретил их аппетитным, дымящимся завтраком.
— В это время я завтракаю сам, — пояснил он это маленькое попустительство своему правилу. — Я вспомнил, что вы вот?вот должны вернуться, и приготовил еду на всех.
Маги в одно мгновение смели завтрак и голодными глазами обшарили стол. Ринальф, до конца выполняя роль хозяина дома, нарезал им бутербродов с копченым мясом и подлил из кувшина настоя иги.
— Ну, как ваша вылазка? — спросил он, когда они насытились. — Надеюсь, все удачно?
— Удачно, учитель, но ровно наполовину, — Хирро вынул отнятые у Гестарта амулеты. — Вот кулон защиты от наговоров, а вот кое?что из остального. Лечебные амулеты пришлось оставить на лапе улдара, а браслет усиления заклинаний у Къянты. Если доверять словам Гестарта, она прихватила усилитель с собой и скрылась в неизвестном направлении, когда получила отставку по причине порчи ее внешности.
— Понимаю, понимаю, — покивал Ринальф. — Ну, лечебные амулеты можно не возвращать. Там не было ничего особенного, их легко сделать заново. Усилитель тоже довольно прост в изготовлении, мне хватит нескольких месяцев, чтобы повторить его. Плохо, конечно, что он попал к приверженцам темного огня, но один усилитель еще не делает сильного мага. Думаю, вам не стоит специально гоняться за Къянтой, хотя не забывайте при случае, что этот амулет у нее. Хорошо, что вы вернули кулон — это универсальная вещь, которая не позволяет причинить вред, даже если колдун заполучил немного крови предполагаемой жертвы, не говоря уже обо всем остальном. Я делал его тринадцать лет, потому что при его создании требовалось определенное сочетание больших небесных тел. Благодарю вас, молодые люди, я доволен.
Он забрал амулеты у Хирро и ссыпал их в карман своего домашнего халата.
— Да, Хирро, — повернулся он к пиртянину. — На этот раз ты не принес с собой никакой оберточной бумаги?
— Нет… — недоуменно глянул на него Хирро.
— В прошлый раз ты принес амулеты Могрифа в чрезвычайно любопытной упаковке. Ты помнишь, откуда она взялась у тебя?
— Конечно, помню, учитель. На ней лежали эти амулеты, и я для скорости схватил их вместе с ней, чтобы не собирать поштучно. Там была стопка листов, я взял несколько верхних.
— Ты заметил, что на них написано?
— Какой?то незнакомый язык… Я решил, что это местный, асфрийский.
Там была стопка листов, я взял несколько верхних.
— Ты заметил, что на них написано?
— Какой?то незнакомый язык… Я решил, что это местный, асфрийский. Мне здесь всегда хватало алайни, и я не учил местный — на слух кое?что знаю, но читать не могу. Для меня это лишние знания.
— Мальчик мой, лишние знания, как и деньги, никогда не бывают лишними, — с упреком глянул на него Ринальф. — Совершенно очевидно, что ты не только не знаешь асфрийского, но и не знаком с языком мудрости, которым когда?то пользовались Древние Архимаги, потому что бумаги написаны именно на этом языке.
— Вот как! — пораженно воскликнул Хирро. — И что же там написано?
— Никто не знает точного значения всех слов языка мудрости, хотя до нас дошли написанные на нем книги, — вздохнул Ринальф. — Что?то известно, о чем?то можно только догадываться. Наш асфрийский имеет общие корни с языком мудрости, поэтому я смогу разобраться в бумагах Могрифа, но это требует времени. Пока я могу показать вам только то, что успел перевести за вчерашний вечер.
Проводив их в гостиную, где было достаточно кресел для всех, он сходил в лабораторию и вернулся оттуда с пачкой смятых и тщательно расправленных листов бумаги. Отдельно он держал гладкий лист, на котором было записано переведенное накануне.
— Я обратил внимание, что записи отличаются почерком, — сказал Ринальф, подавая магам смятые листы. — Кроме того, часть из них написана на свежей бумаге, а вот эти два, — он выбрал два листа из пачки, — безусловно, на старинной. Видите, бумага побурела от времени и очень ломкая. К сожалению, Хирро, пока ты таскал бумаги в кармане, они кое?где порвались и обтерлись, поэтому некоторые слова плохо видно.
— Если бы я знал, что они заинтересуют вас, учитель, я прихватил бы оттуда всю пачку и обращался бы с ней очень бережно, — сказал пиртянин. — Там написано что?то важное?
— Тот лист, который я успел перевести вчера, по всей видимости, написан самим Могрифом. По?моему, там говорится достаточно, чтобы заинтересоваться их дальнейшим содержанием. Вот, послушайте.
Ринальф взял листок с переводом и начал читать:
«…о записках одного из Древних Архимагов, Талатша по прозвищу Водоворот, которые сохранились в храме Талатша на севере Нафи. Но на мой взгляд, все храмы порождены глупостью маленьких людей, не способных следовать путями больших — эти бедняги думают, что им поможет почитание того, чего они не понимают.