— Я могу за неё браться — я ведь демон, и мне всё как с эльфа вода, — он в затруднении пожал плечищами.
— Я могу за неё браться — я ведь демон, и мне всё как с эльфа вода, — он в затруднении пожал плечищами. — Но вам, госпожа, да и остальным, лучше бы поостеречься.
Весьма кстати Тэлль вспомнила вслух, что и ей один молодой тёмный маг приказал иначе как за завёрнутую во что-то книгу не браться. Так что скептически наклонившаяся было и уже протянувшая руку маркиза вовремя остановилась. И как выяснилось потом, гораздо позже, очень правильно поступила…
Развернувший тряпицу Жулик продемонстрировал всем толстенький, почти квадратной формы томик в потемневшем кожаном переплёте. И все пристально осмотревшие книгу признались — ни странный символ на тиснёной обложке, ни язык им решительно незнакомы.
— Да, тёмный лорд расстегнул было застёжку, — Тэлль задумчиво посмотрела на медные, чуть позеленевшие части, и невесело усмехнулась. — Но читать и в самом деле было не время и не место. Даже не раскрыл — лишь руку приложил и вроде прислушался.
Старая и опытная ведьма Селина всегда с подозрением относилась к таким вот кладезям неизвестно чего — весьма со своей стороны здраво рассуждая, что всё своё надо носить с собой. В смысле, в голове держать — ни подсмотреть, ни украсть таковое невозможно, разве что под пытками. Зато Верайль смотрела на еле заметно серебрящийся ореолом фолиант с нескрываемым восторгом, ведь в здешнем мире книг почти не знали и встречались они крайне редко.
— Да, я тоже не рискну взяться. Да и бесполезно, никто всё равно прочесть не сможет — вон какие закорючки на обложке непонятные…
Прения, диспуты и прочие словесные баталии возобновились с новой силой. И мало-помалу все пришли к согласию, что опять же — дело интересное, но решительно непонятное. Да и кинжал с драконом, которым повергли в небытиё безвестного зверя, но который их светлость всё же подарил какой-то эльфке, хоть и заинтересовал присутствующих до крайности, но ясности в главном вопросе тоже не добавил.
Понятное дело, вновь принялись за отдохнувшую немного Тэлль да стали вытрясать из неё малейшие подробности.
— Да, да, совершенно точно — когда лорд меня уже почти из петли вытаскивал, от него чёрным заметно тянуло. После ночного обряда, тут всё сходится, — эльфка хлопнула себя по заслуживающему куда лучшего обращения лбу. — А, вот что — от него ещё какой-то рыжей шлюхой пахло, и свежим хлебом.
Почему именно рыжей, и почему именно хлебом, да ещё и свежим — эльфка тут сразу подняла руки в знак капитуляции.
— Я не курю трубку, и хмельного почти не потребляю — диверсанту надо сохранять острое обоняние, да и случайно выдать себя такими запахами очень запросто можно. Когда в засаде, например, или ночью по тылам лазаешь. Ну, вот именно так и подумалось мне тогда у виселицы — а я своим предчувствиям обычно доверяю…
Если обратить свой взор влево — то на закате хмурящееся тучами небо ещё сохранило мрачную тёмную свинцовость. А если вправо, то взгляд радует чуть розоватое зарево где-то там, в вышине — солнце уже взошло. Под всем этим разбегалось вширь и вдаль серое, исчёрканное волнами и кое-где белыми барашками море. Под рассветной стороной оно неохотно лизало каменистый мыс с полуразвалившимся от древности маяком на конце (так, непорядок… о, Жулик уже помчался смотреть), а под закатной словно поросший редким лесом горбатый медведь сунул в воду голову и который уже век всё пьёт, пьёт.
Посередине же, куда так и устремлялся взгляд навстречу утреннему ветру, теснилась меж берегов почти круглая бухта. Или залив? Да какая разница… главное, что от волн защищено, и кажущиеся отсюда игрушечными кораблики и лодки почти не треплет непогодой. А ещё ближе — разлившаяся по берегу целая россыпь крыш всех форм, размеров и расцветок.
Иные дымят из своих труб, над некоторыми задумчиво шевелятся на ветру прихотливые флюгера — а в иногда обнаруживающихся прогалинах скачут всадники или неслышно мелькают кареты и телеги, полощется бельё или торчат зелёные макушки деревьев.
На сегодня землепашцы из округи попросили хорошего дождя — и замершая на махоньком балконе почти под крышей донжона Селина не видела причины отказать крестьянам в таком. Потому и тучи, потому и кажущаяся хмурость…
Сзади по комнате зацокотали шаги — но, не каблучки, да и уж слишком дробно, кажущеся торопливо. Аура подошедшей Верайль мягко толкнула в восприятие ведьмы, уже почти привычно пощекотала полузабытые ощущения пониже пояска, а затем растеклась вокруг колокольчиками вечной весны.
Ведьма молча протянула раскрытую ладонь, и ламия с полувзгляда поняла её. С улыбкой она вложила в руку сестры по мастерству махонький пузырёк, на донышке которого пересыпалось немного буро-ржавой пыли. В ходе обсуждений все как-то не обратили на такое внимания, однако опытная Селина таки не нашла этой вещицы в покоях внука.
— Дракон, — лаконично сообщила ламия и безо всякого злого умысла обняла подругу за плечи.
Судя по тому, что маркиза даже не поморщилась, такое выражение приязни и дружбы вовсе не было ей неприятно. Лишь посмотрела она в лицо Верайль строгим взором, кивнула легонько то ли ей, то ли своим думам, и сжала пузырёк ладонь в кулаке.