Всем ветрам и ураганам, всем стихиям и богам — знайте, мы есть! И мы вечно будем!
* * *
Эндариэль наконец закончил смаковать воду из бьющего под скалой ключа. С ладони его ещё сорвалось несколько блеснувших драгоценной влагой капель, а он поднялся на ноги и одобрительно кивнул старому кочевнику.
— Что ж, вождь Ахмет… как разбирающийся в таких делах эльф и как целитель милостью богов, я подтверждаю — источник очень хорош. Он никогда не иссякнет, и его вода несёт на себе благословение. Возможно, когда-нибудь она даже станет если не священной, то целебной.
Тот кое-как поклонился со своей кривой спиной. Не столько чтобы показать уважение знатному гостю, сколько дабы скрыть блеск вымахнувших на глаза слёз. Своя земля! Свой край, который с полным правом можно назвать родиной — уже трое детей родилось здесь с той поры…
— Послушай, старик, — Эндариэль посмотрел в сторону, на скопище кибиток и юрт, на поднимающиеся среди них дымки костров. — Если хочешь, я поговорю с парой своих друзей в Вечном Лесу… теперь здесь есть вода — да и место ты выбрал хорошее. Светлое, чистое. В общем, если ты не против, тут можно насадить рощу, а со временем вырастет и лес.
Из-за склона каменистого, поросшего жёсткой травой холма вымахнула несущаяся во весь опор молодая ламия. Она хохотала и визжала — и точно так же вопил от радости малыш лет пяти, которого белобрысая четвероногая оторва катала на своей спине и который сейчас крепко обнял свою не совсем лошадку но и не совсем человека за талию.
— Не щипайся, Улан! — ламия встряхнула волосами, отчего они загорелись под солнцем словно снег высоких горных вершин, снова засмеялась бьющему в лицо ветру и плавно сбавила ход.
У крайней юрты она аккуратно отцепила со своей спины протестующего мальчугана и передала его на руки осторожно благодарящей матери в потрёпанном бурнусе.
— Береги малыша, Гюльчатай — хороший наездник из него будет, я-то чувствую, — женщина осторожно улыбнулась и поставила сынишку наземь.
— Береги малыша, Гюльчатай — хороший наездник из него будет, я-то чувствую, — женщина осторожно улыбнулась и поставила сынишку наземь.
А ламия помахала на прощание ручкой, сделала восхищённо запрыгавшему мальчишке козу . И вновь бесшабашно да во всю прыть, как у ламий обычно и водится, понеслась сюда.
— Привет, Ахмет! — не без весёлости скаламбурила она, скорчив злобную и уморительную мордашку вождю, и чуть посерьёзнела. — Рада встретить и тебя, остроухий демон зелёных лесов.
Эндариэль скромно усмехнулся по своей извечной эльфийской беспечности. Осознавать, что в этом мире все искренне считают тебя демоном, выходцем с того света — ощущеньице это порою то забавляло, то раздражало до чрезвычайности. Но всё-таки, здешние немного уже то ли притерпелись, то ли присмотрелись. Да и слушок насчёт могучего целителя, приходящегося здешнему маркизу дедом, от которого их милость унаследовали не только силу, но и умения к деликатным делам, внушил обитателям окрестных земель должное уважение…
— Привет, свиристёлка, — нарочито сварливо ответил эльф.
Девчонка, почти ещё дитё, которой и лентой-то на груди закрывать ещё почти нечего было, мгновенно окрысилась. И даже сделала вид, будто её изящная полудетская рука всерьёз нашаривает притороченное на ремешках к спине копьецо.
Впрочем, поприветствовавший гостью Ахмет даже и не надумал этим озаботиться. Равно как и эльф, который не стал ломать остроухую голову — отчего именно эта легконогая ламия постоянно беззлобно язвит и прохаживется по его поводу.
— Ахмет — этот эльф оскорбил меня, или же смертельно оскорбил? — смеющиеся глаза приплясывающей от избытка веселья негодницы озарились адским пламенем.
Каждый раз они при встрече устраивали маленький турнир лицедеев — и далеко не всегда победа оставалась за умудрённым жизнью и знаниями эльфом.
— Да нет, госпожа Делия — свиристёлка это птичка такая, поёт красиво, — вождь осторожно усмехнулся в предвкушении.
Ну, точно — та мгновенно перевела взор на утирающего от воды губы эльфа и чётко, разборчиво и чуть ли не высоким слогом послала того. Да так витиевато, гнусно и в то же время без единого запретного при детях словечка, что оба мужчины покатились с хохоту. Это уметь надо, так искусно сплести оттенки смыслов с недомолвками, чтоб вроде и всё прилично — но если вдуматься, выходит просто сущая похабень…
— Ладно, Ахмет — раз уж я завернул сюда, посмотрю твоих людей, научу паре-тройке секретов твою шаманку, — эльф со вздохом поднял перед победно улыбнувшейся ламией руки. — И спину твою подправлю… если ты не против.
Тот задрал руку и осторожно почесал означенное место кривоватым посохом — тем самым, потерявшим после образования источника свою силу, но из уважения непременно носимым при себе. Оно вроде и неплохо — да ведь, одежонку и халаты перешивать придётся… Но с другой стороны, можно будет подкатить к вдовой Зульфие, так и не нашедшей себе нового мужа?
Эльф и ламия жизнерадостно захохотали, когда согбенный вождь на пробу изложил свои сомнения.
— Ох уж, старый греховодник! — Делия для виду погрозила пальчиком.
Эльф, правда, одобрил. Если есть шанс, что появится новая жизнь… это дело они всемерно и всецело поддерживают, остроухие-то. Потому от источника к посёлку Ахмет шёл в приподнятом настроении и с каким-то новым блеском в глазах. Да, предчувствие старого вождя тогда не обмануло — жизнь потихоньку налаживается. А новый маркиз здешних земель прислал своего елфа не подати вышибать, а помочь племени укрепиться да на ноги встать. С умом действует их милость. Наведаться как-нибудь с поклоном да подарком, что ли?