— М-да, невесело, — эльфка невесть чем всё же учуяла, что разговаривать уже можно, и в сомнении осмотрела окружающий пейзаж.
Куда доставал взгляд, под низким хмурым небом простиралась безжизненная, выжженная до ржавой пыли чуть холмистая равнина. Кое-где виднелись белёсые, запорошенные той же рыжей порошей булыжники, и ни малейших признаков жизни. Местами рытвины и воронки ещё сочились ядовитым дымком, словно демоны откуда-то снизу в трещины курили свои вонючие самокрутки.
Выглядело бы это всё безобразие в общем-то безобидно, если бы там и сям взгляд не вычленял вдруг прошмыгнувшую ненароком тень. Тэлль задумалась ненароком — а как же такое может быть? Солнца нет, тех кто мог бы отбрасывать тени — тоже. Однако бесформенные пятна весьма резво передвигались, замирали на миг. Сходились по две-три, словно обсуждали что-то в лихорадочном мельтешении размытых краёв, с тем чтобы тут же разбежаться по своим неведомым делам — словом, они жили своей непонятной и оттого жутковатой жизнью.
— Не обращай внимания, — посоветовал ей немного приободрившийся Валлентайн. — И не старайся наступить — визжат противно, словно мокрым пальцем по стеклу.
На все расспросы — что же оно такое за гадость — волшебник лишь пожал плечами и повторил свой совет плюнуть да забыть. Стоит признать, что Тэлль с её эльфийской изворотливостью ума именно так и поступила. Метко припечатала плевком неосторожно прошмыгнувшую почти под копытами тень. Мстительно посмотрела, как та дёрнулась, словно получивший стрелу тролль, шарахнулась беззвучно в сторону — и не обращала боле никакого внимания.
— Ага, за вон теми холмами нас встретят, — Валлентайн чуть подстегнул было своего коня.
Однако тот словно и сам учуял, куда надо шустро переставлять копыта, и затрусил в нужную сторону без особых понуканий. Чёрный жеребец эльфки проявил в этом деле завидную солидарность, а его всадница, не приметив в лице и осанке волшебника ни малейших поводов для беспокойств, тоже не стала хвататься за кинжал. Однако когда двое путешественников уже забрались на вершину пологого, еле заметного холма, оказалось весьма забавно наблюдать, как же быстро и сильно менялось выражение лица Тэлль.
Даже если оглянуться назад, выжженная безжизненная равнина исчезла, словно её никогда и не было — зато во все стороны простиралась укрытая травами степь. Колыхались под ветерком серовато-зелёные волны безбрежного моря, а в вольный ветер принёс с собой ароматы разнотравья. Серебристый ковыль ронял пыльцу под копыта лошадей, а терпкий и чуть горьковатый запах полыни оказался приятным разнообразием. Тени оказались и здесь, но в траве они оказывались почти не видны. Лицо Тэлль разгладилось, и даже во взгляде обозначилась какая-то мечтательность.
— Вон, смотри, — Валлентайн указал рукой вдаль, чуть в сторону.
И вот тут породистую эльфийскую мордашку перекособочило всерьёз. В зелёных глазах засверкали искры ненависти, тонкие ноздри затрепетали. А ладонь словно сама собой хватанула на поясе рукоять кинжала.
— Ламия, — словно грязное ругательство процедила она. — Как же я их ненавижу…
В самом деле, к остановившейся на пологом бугре парочке по степи во весь опор неслась именно ламия, как в родном Тэлль мире называют демонов искушения. Правда, непредвзятый наблюдатель всё же отметил бы грациозность стремительного, больше похожего на полёт бега обитательницы этого мира. Представьте себе тело грациозной косули серо-шоколадного цвета с по-заячьи изящным хвостиком. Только, в том месте, где у обычного животного произрастает шея и всё к ней причитающееся, имелся торс девицы лет эдак семнадцати. С уже вполне наметившейся вызывающей женственностью. Но всё же, намётанный глаз эльфки уловил некую еле заметную, не до конца исчезшую угловатость форм, столь присущую подросткам.
Длинные волосы этой стервы, как не раздумывая в сердцах её назвала Тэлль, развевались на ветру ярко-зелёным пламенем. Из них иной раз мелькали вполне по-эльфийски заострённые ушки. И если бы не светящиеся задорными алыми огоньками глаза, ламию вполне можно было бы принять за красивую причуду богов…
— О, лорд изволили прибыть! — с ходу заверещала легконогая бесовка ещё у подножия холма.
Она не мешкая понеслась верх, вздымая из-под копытец облачка пыли, и узревшая имеющееся у ламии копьецо Тэлль настороженно погладила рукоять кинжала. Однако заявившаяся бестия ничуть не проявила нехороших намерений. Мало того, эта нахалка полезла к волшебнику обниматься — и одновременно таскать за уши.
— А ведь обещал, обещал присутствовать на обряде моего посвящение во взрослые, — ворковала паразитка, ухитряясь терзать лорда за ухо и одновременно ласкать так откровенно и нескромно, что эльфка неожиданно для себя почувствовала укол ревности.
— Не получилось, малышка, там закрутилось весьма лихо. Но я всё-таки извернулся и даже отомстил обидчикам, — Валлентайн в шутку отбивался, однако и на его лице неожиданно расцвела мягкая улыбка.
Но я всё-таки извернулся и даже отомстил обидчикам, — Валлентайн в шутку отбивался, однако и на его лице неожиданно расцвела мягкая улыбка.
— Ага, удалось всё-таки? — прибывшая заплясала на месте, завертелась от радости. — Что ж, это пожалуй, хорошая новость.