Один-единственный глоток растекается по всему телу, отзывается нежным звоном драгоценного хрусталя и яростными синими сполохами рассерженного сапфира. И лучше этого могут быть только мягкие и нежные руки мамы!
Не удержавшись, малыш ласково чмокает ладошку матери своими ещё мокрыми губами, а затем в непонятном смущении закрывает лицо руками и с радостным смехом прыгает на месте…
— Где ты был сейчас? — ого, оказывается, эта эльфка умеет задавать правильные вопросы!
Оказалось, что она уже давно чуть опередила равнодушно цокающего гнедого и теперь пытливо смотрит в глаза. И всё, что осталось застигнутому врасплох могучему чернокнижнику, это слабо улыбнуться, провожая тающие в неведомых глубинах воспоминания.
Как ни странно, Тэлль такой ответ устроил. Она осадила жеребца на привычное место в шаге позади, и до самого занявшегося в полнеба багрянцем и яростной медью заката оба всадника обменялись едва ли дюжиной ничего не значащих, пустых слов.
Часть вторая
— Ты станешь мешать мне?
Неспешным шагом своих коней они таки не успели к темноте доехать до очередной деревни, и потому заночевали зарывшись в стог душистого сена на заливном лугу. Потому эльфка, которая к утру немного замёрзла и оттого проснувшись обнаружила, что спала обняв чёрного мага и даже нескромно прижавшись к нему в поисках идущего от горячего хомо тепла, оказалась злой как мокрая кошка. И всё же Тэлль ещё немного понежилась в уюте — тем более принимая во внимание, что обнявшая её за плечи рука волшебника отчего-то не спешила отпускать.
Перемирие from dusk till dawn? Интересно…
И лишь когда она закончила варить на костерке импровизированную помесь походной каши и кулеша, а потом, обжёгшись пробой, плясала вокруг подобно извивающемуся в трансе гоблинскому шаману да сыпала руганью как дюжина пьяных кирасир, Валлентайн позволил себе улыбнуться и ответить.
— Нет.
Тэлль замерла. Жестами и фигурой изобразила полное непонимание ситуации и даже отчаяние. А затем на миг замерла — и словно потекла всем гибким телом, отчего впервые видящий такое зрелище вблизи волшебник снова улыбнулся.
— Такое впечатление, будто у тебя вдруг все косточки внутри пропали.
— А, стандартная разминка, — отмахнулась эльфка и на глазок, щедрой рукой сыпанула в котелок всякой зелени.
По мнению отчищающего кинжал от многовековых напластований волшебника, запахло в утренней свежести просто замечательно. Настолько, что его собственный желудок тут же громко и требовательно заурчал.
— Ага, твоя тёмность тоже проголодалась? — Тэлль задумчиво почесала ложкой нос. — Жаль, у меня яду нет. Да и вряд ли тебя чем просто так проймёшь…
Лохмы уже подсвеченного утренним солнцем тумана почти застыли над лугом. Не спешили таять, но и не утекали к сокрытой ими речке. Так и висели светящимися дымными лентами. И Валлентайн, со скрежетом обнажив ложкой дно своего весьма объёмистого полумиска, всё же признал — жизнь если не прекрасна, то весьма и весьма к тому близка. Зато сидящая строго по ту сторону едва уже дымящего кострища, да ещё и почти с наветренной стороны, эльфка в ответ на «спасибо» сердито буркнула, что напрасно кое-кто не подавился.
Она совсем уж собралась идти мыть посуду — оказалось, что оба терпеть не могли всякой грязи — но тут выяснилось, что Тэлль ждёт добавка. Надо было видеть, с какой противной и кислой эльфийской рожицей она проглотила суповую ложку содержимого купленного по дороге здоровенного пузырька с рыбьим жиром. Затем кое-как зажевала ржаной корочкой. Ясное дело, после такого «лакомства» ломоть хлеба с полоской сала показался чуть ли не пыткой — но эльфка стерпела и это.
— Мерзавец, — прошипела она от отвращения и до тошноты захлестнувшей сытости.
Однако снова оказалось, что её мучения на этом вовсе не исчерпались. Волшебник последний раз прошёлся по кинжалу тряпочкой с искрящимся на ней каким-то заклинанием — но вовсе не чёрным, это уж Тэлль навострилась отличать почти сразу.
— Держи. И сделай полный комплекс зарядки. Мясца тебе таки надо немного нарастить.
Эльфка вслух и даже очень горячо поддержала эту идею — если она восстановит былую форму, то её шансы однажды воткнуть кому-то клинок меж глаз становятся не такими уж и призрачными. Правда, сначала очень не хотела брать в ладони кинжал.
— Клеймо в виде дракона — да это ведь что у нас в Вечном Лесу, что у вас, хомо — с этим очень строго.
Тут же она болезненно ойкнула. Потому что рука волшебника ловко поймала её за ухо и наклонила к сияющей на солнце стали.
— Всмотрись.
Надо признаться, Тэлль прекрасно рассмотрела бы и с расстояния — уж остротой зрения эльфы весьма превосходят другие расы. Однако она сразу поняла, что надо именно всмотреться. Извивающийся у самой рукояти дракон оказался вовсе не клеймом. Изображённый, казалось, до последней чешуйки и коготка, он даже в таком виде поражал взгляд загоревшихся восхищением зелёных глаз.
— Отпусти, скотина — я поняла.
Она осторожно потёрла горящее, словно только что побывало в клещах, чуть заострённое ухо и тут же ухватила из ладони Валлентайна клинок. Любовно осмотрела его, повертела в пальцах и всмотрелась как-то чуть искоса, с непонятным прищуром.