— В глаза смотреть… — прошипел он.
Эльфийский мальчишка в обносках, суетливо перебегающий через заваленную мусором и обломками дорогу, зябко передёрнулся от такого зрелища да пошустрее метнулся в тёмный проём под аркой выбитых взрывом ворот. Но лениво вылизывающий там лапу кот даже не повёл в его сторону и ухом — уж эльфов животные не боятся.
А Вал дёрнул щекой, отгоняя обнаглевшую от тепла и обилия еды жирную муху — но потемневшему взору эльфки почудилось, будто в нём мрачным огнём горит ненависть. Оттого она пошатнулась, когда парень убрал на плечо своё верное оружие, взял её за похолодевшую кисть и положил почти галантно себе на сгиб руки.
— Ладно уж, пошли.
Сэр Валлентайн, рыцарь Его Темнейшества, вздохнул и посерьёзнел. Чуть склонил голову в полузабытом светском знаке почтения.
— Ведите, уважаемая и досточтимая ma'daeni. Не буду я никого мучить — война действительно окончена. Надо же, обхохочешься — у меня и эльфийская тёща…
Часть девятая
Мерно позвякивало горлышко кувшина о тонкую воронку. Семь тонкостенных стеклянных сосудов, весьма похожих на большие бутылки, покорно и безучастно приняли в себя пряное и вонючее, чуть желтоватое содержимое. Впрочем, заполнены они оказались всего лишь на две трети — ровно столько перегнанной земляной нефти и требовалось.
Сверху сосредоточенный и оттого кажущийся хмурым человек залил посудины почти доверху чистейшим маслом (полновесная серебряная монета за пинту, между прочим)
— Вот так, бабуля. В их мире это горит и полыхает так, что просто страшно смотреть, — он чуть поколебался, и сдвоенные отблески двух волшебных шаров покорно изобразили каждую задумчивую морщинку. — Но, в нашем совсем так не выйдет — надо добавить немного магии… и кое-чего ещё.
Щепотка ярко-жёлтого порошка из коробочки невесомой струйкой насыпалась в подставленную ладонь — а затем в другую покорно вплыла стремительно уменьшающаяся в размерах огненная воительница. Миг-другой волшебник недоверчиво разглядывал ярко светящуюся точку в своей руке, а потом обвалял её в жёлтом.
Бульк! — обезвреженный до поры крохотный огненный демон озадаченно огляделся, оказавшись внутри здоровенной посудины с диковинной смесью. А ведьма ловко заткнула горлышко скрученной почти до толщины каната тряпицей и помогла внуку всё это дело взболтать.
— Вот так, — облегчённо вздохнул волшебник в чёрном, когда все семь емкостей оказались приготовлены. — Поскучайте там чуть, потом уж разгуляетесь вволю…
Вихрь ревел и завывал, словно исполинский раненый зверь. То, что он вертелся строго посреди тронной залы, упрямо произрастая основанием из раскалённого Круга Силы, мало что могло изменить — вырвавшись, эта злая воля разметала бы всё вокруг на десятки лиг. Замок всемерно был укреплён снаружи — но вот против такой подлости изнутри оказывался бессилен.
Впрочем, пока что ничто никому и ничему не угрожало — уж мрачная и отчего-то волнующаяся ведьма и эльфийский целитель уравновесили всё на совесть. Каждой компоненте светлой Силы соответствовала своя тёмная, ни один завиточек прихотливой волшбы не выбился из кропотливо подобранного и свитого чародейства — всё же стоило признать, тщедушные магики смертных иногда добивались весьма неплохих результатов своими примитивными чарами.
Почти не было видно, что в самом центре Круга Силы сейчас лежала раскрытая настежь старая книга в потрёпанном переплёте. И все природные и не очень феномены напрямую проистекали из её раскалённого добела нутра — волшебник и ведьма лишь довольно умело распорядились всем этим добром.
— Держись крепче, — шепнул эльф, но ведьма строптиво поджала губы — чай, не дура, сама вижу…
Вихрь на миг надулся изнутри темнотой, обрёл объём, переходя из плана магических энергий в мир грубый и материальный. Но поздно, поздно — оба заклинателя сразу перехватили, остановили его бешеное вращение и сбросили вниз. В то самое, зловещее подземелье, где неведомая тварь нестерпимо заверещала от этой вылившейся сверху обжигающей дряни.
А в центре зала остались трое. Посередине стоял, чуть шире обычного расставив ноги для устойчивости, лорд Валлентайн собственной персоной, и от того радостно вздрогнули сердца уставших магиков. Под ручки он держал двух девиц — в одной глаза тотчас узнали неприлично взъерошенную рыжую ламию, а другая, судя по так и сыплющимся из красивых уст грязным эльфийским ругательствам, как раз и оказывалась…
— Ну, здравствуй наконец, дочь наша, — Верайль отцепилась от руки лорда и волшебника, и с чувством облобызала незамедлительно прекратившую ругаться нахалку.
— Привет и тебе, сын мой, — ламия легонько обняла и потрепала по макушке сконфуженно озирающегося парня. Она с недоумением покосилась на весело заливающийся тонким перезвоном хрустальный амулет на его груди — и лишь сейчас, с достойным кисти живописца великолепием шлёпнулась в обморок.
Наверное, именно это обстоятельство да поднявшаяся тотчас вокруг заботливая суматоха с участием профессионально озабоченного целителя если и не слишком ослабили последующий взрыв, то перенесли его в боле благоприятное время…
— Мерзавец! — девица потянулась рукой и легко сорвала с шеи лорда вновь радостно что-то напевающий амулет.
Она с такой перекошенной от ненависти мордашкой швырнула безделицу о пол, да ещё и припечатала сверху каблуком, что с хрустом раздавила её вдребезги.