— Что скукожился? Отвык от света… — Валлентайн предложил бестелесному демону тоже отведать изысков кухни пухлозадой супружницы Гарри — но тот робко сжался в своей магической удавке и по-прежнему молчал.
— Ну как хочешь, — волшебник добродушно ухмыльнулся, ощущая как по телу начала разливаться блаженная сытость. А затем подумал, и налил себе третью тарелку.
Всё равно в этом отражении реальности есть суп больше некому?…
Проснулся он к закату. Некоторое время наблюдал, как за погасшим в отсутствие хранителей огня маяком величественно поднималась хозяйка-Ночь. На тонущее за горбатым мысом солнце Валлентайн даже не взглянул. От этого проклятого Света больше мороки, чем пользы… потому он с наслаждением потянулся, стоя на пристани, и решительно зашагал к маяку.
Путь оказался несколько дальше, чем предполагалось. Да и разбитое подобие дороги вряд ли пришлось кому по вкусу — но всё же, эти незначительные препятствия волшебник преодолел, пусть и прогулочным шагом.
И лишь здесь, на верху маяка, он с похолодевшим сердцем осознал — зачем он сюда пришёл.
Гори, огонь! Пусть некому ловить жадным взглядом твой свет, пусть ничьи глаза не высматривают его в темноте нетерпеливо и с надеждой — а всё же, свети! Валлентайн немного гордился сам собой, уж он вбухал в незамысловатое устройство столько чар, что хватило бы на несколько лет работы. Простенький масляный светильник давал только искру — главной тут всё равно оказывалась магия.
Чуть волнуясь, он повернул потёртую до блеска бронзовую рукоятку — и в темноту вырвался ослепительно-белый луч. Залитые маслом шестерни провернулись, и постепенно механизм набрал обороты. Быть может, когда-нибудь, чьи-то усталые и красные с недосыпу глаза увидят в ночи этот свет и повернут корабль к надёжному пристанищу. Быть может, и нет, но все равно!
Всем, всем, всем — я жив. И горе тем, кто о том позабудет!
Ну, вроде всё? А теперь домой. И спать, как на первенство города среди пожарных!…
Верёвка оказалась чуть коротка. До дна пропасти совсем чуть не хватило реквизированной в канатной мастерской бухточки — но волшебник ничуть не роптал.
Уж нырять в холодную воду, держа в руке тяжёлый бронзовый подсвечник, а другой придерживаясь за вяло извивающийся в воде трос — занятие весьма сомнительное.
Демон неведомого вида, которым всё никак не удавалось заняться поплотнее, бешено затрепыхался, едва уловил намерения своего нового хозяина. Но, мнения его никто тут не спрашивал…
Из-под истерзанной одежды иногда вырывались пузырьки воздуха и, щекоча тело, суетливо удирали наверх. Назад, туда, к свету и теплу, словно страшась неведомых и непроницаемых ни для взгляда, ни для магии глубин. Хорошо ещё, что впопыхах Валлентайн едва не перепутал заклинание остановки дыхания и остановки сердца — вот был бы потом повод для самокритики!
Будет ли оно, это потом, он не задумывался. На четверть часа заклинания хватит — а там желание подышать воздухом из просто мысли перетечёт в насущную необходимость. Впрочем, этого времени должно хватить с лихвой. Ведь сейчас на дно опускался не калека с затуманенным сознанием — могучий волшебник, залитый до бровей недоброй, злой Силой…
Вода уходила неохотно. То ли понравилось ей здесь, то ли слишком уж сильным оказался тот посланный ей зов — но Валлентайн терпеливо дожидался, забавляясь ощущением беспомощно барахтающегося рядом демона. Захлебнуться не захлебнётся, но более чем неприятных ощущений наберётся с лихвой… прикинув, что за сотни лет у того наверняка вовсе не легонько стали набекрень мозги, волшебник улыбнулся.
Оп! А вот этого не надо! Судорожно дёрнувшись, он едва не наглотался воды… и в этот момент в макушку отчётливо плеснуло. Кажется, вода опустилась достаточно сильно. И вот в таком положении, отчаянно держась за конец свисающего сверху шершавого троса, Валлентайн вытянулся в струнку, стараясь не отрывать сапог от дна. И в тот момент, когда вода полностью ушла, впиталась в только ей доступные поры, он почувствовал, что всё прошло верно.
Ноги касались прошлого, прочно опирались на что-то похрустывающее под каблуками — а стиснувшиеся словно в судорогах руки уцепились за единственную ниточку, позволявшую в бесчисленных развилках вероятностей нащупать путь домой.
И пропади они пропадом, все эти а как? почему? и зачем? — пусть другие головы ломают… сердце стукнуло так сильно в тот момент, когда он решился наконец оторвать ноги от дна, что на миг Валлентайну почудилось, будто он сорвался и теперь навечно обречён торчать здесь, коротая время в беседах с бестелесным демоном…
— На будущее надо будет узлов понавязать — ведь помнил же! — задыхающимся голосом выдохнул истерзанный человек, позволив себе всего миг отдыха.
Ощущение было такое, словно он залез уже вверх на добрых пол-лиги — руки и ноги крепкого, ничуть не изнеженного парня уже ныли от усталости. Но он чётко помнил бирку на бухточке. Четвертушка лиги… да чего тут рассуждать? Лезть надо…
Вперёд, там кабаки и бабы!
Он так рассмеялся от этого немудрёного солдатского девиза, что едва не сорвался. И всё же, в уши уже ударило эхо… так и есть, через ещё десяток подтягиваний в голове постепенно что-то стало расширяться — то магическое восприятие волшебника привычно вошло в резонанс с окружающим миром.