— Быстро распространяется в среде культуры, — утверждали американцы.
Если они в самом деле ищут патоген чумы, то такой быстрый рост сам по себе вызывает тревогу. Другие, созданные искусственно рекомбинанты, так себя не ведут.
Форма… структура… что же это такое?
Он думал о двойной молекуле, одна цепочка которой обвивается вокруг другой в виде спирали, каждое звено элегантно стыкуется с противоположным, аденин, гуанин, цитозин и тимин, каждый из них задает звено на противоположной цепочке.
«Это похоже на изящный майский шест, — думал Броудер. — Майский шест без центральной стойки, а ленточки удерживаются их перекрестной связью в…»
Броудер замер, представив себе эту картину.
— Что-то не так, дорогой? — спросила Кети.
Он посмотрел на нее безумным взглядом.
— Они правы, — сказал он. — Это не «молния».
Он представил, как спираль взбирается сама по себе, ленточка на ленточку — цепочка из цепочек, замыкающаяся в форму по мере того, как она скручивается.
Броудер начал копаться в бумагах на столе, разыскивая определенную страницу. Он нашел ее и разгладил, изучая.
«Эта вещь похожа на винтовую лестницу, состоящую всего лишь из четырех структурных единиц».
Это были слова кого-то по имени Хапп в Хаддерсфилде, он явно пытался упростить вид ДНК, пытаясь получить исходный пункт для понимания того, что сделал О’Нейл.
«Переносчик РНК и результирующая ДНК могут иметь и другие взаимосвязи. Может быть, это то, что имеет в виду Безумец, когда упоминает о совмещении? Один напротив другого — так тоже можно представить эту взаимосвязь».
Броудер поднял глаза, задумавшись, чувствуя, как Кети наблюдает за ним с беспокойством на лице.
«Майский шест, — думал он. — Скрученный, свернутый спиралью майский шест!»
Точно закодированные команды всего с четырьмя буквами в коде, но группа из четырех букв в любой комбинации дает субструктурную кодовую серию… затем еще одну… еще одну…
«Майский шест! Комбинации!»
Кети отложила книгу в сторону и встала.
— Стивен! Что случилось?
— Я должен поговорить с людьми из Хаддерсфилда, — сказал он. — Где Адриан?
— Он снова уехал в Дублин. Ты разве не помнишь?
— А… да. Ну что ж, могут они подключить меня к линии с нашим телефоном? Кто там, снаружи?
— Только Мун, я думаю. Там у них грипп, и им не хватает людей.
— Мун может это сделать! Он разбирается в электронике. Ты слышала, как он установил подслушивающие устройства в штабе Параса?
Броудер подошел к телефону, стоящему на полке рядом со столом.
— Мун! Эй, там, снаружи! У меня для тебя работа, Мун, и ты единственный во всей Ирландии человек, который может ее сделать!
33
История английского правления, особенно в Ирландии — это история стравливания одного предрассудка с другим.
Разделяй и властвуй! Британский правящий класс сделал это своим жизненным кредо. А вы, янки, научились этому, когда они нянчили вас на своих коленях!
Джозеф Херити
— Прохвессор философий! — сказал Херити с преувеличенным деревенским акцентом.
Терренс Гэннон только что, после чая из диких трав, вновь подтвердил, что прежде он был преподавателем в Дублинском Тринити-колледже.
Они сидели на жесткой мебели в официальной передней гостиной комнаты верхнего домика. На улице совсем стемнело, погода была облачной, казалось, что вот-вот пойдет дождь, комната освещалась тремя свечами, стоящими на блюдцах. Они придавали традиционной гостиной, с ее фотографиями в рамках и тяжелой деревянной мебелью, призрачный вид.
Они придавали традиционной гостиной, с ее фотографиями в рамках и тяжелой деревянной мебелью, призрачный вид.
Разведенный на торфяных брикетах огонь шипел в узком камине, давая мало тепла, но извергая при каждом порыве ветра в трубе клубы едкого дыма. От гэнноновского самогона Херити проявлял некоторые признаки опьянения, тем не менее, когда они вышли наружу, чтобы собрать спрятанное оружие, то оставили кувшин на кухонном столе, а не перенесли спиртное в гостиную. Оружие, ружье и пистолет лежали разряженными на полу у ног Херити.
Голос Херити с той минуты, когда он вошел в гостиную, приобрел напряженность, как у человека, разговаривающего в доме с привидениями. Тем не менее, проверяя, хорошо ли устроились гости, он двигался по-прежнему сохраняя точность движений.
— Когда в Дублине стало невозможно оставаться дальше, мы сбежали сюда, в старое поместье моей семьи, — объяснял он. — Мой шурин приехал из Корка, так как сейчас не то время, когда дети могут оставаться в городе.
Шурин, Вик Мерфи, привез с собой двух уцелевших сыновей, Терри и Кеннета. Две его дочери и домработница умерли перед отъездом. Его жена, старшая сестра Гэннона, умерла при рождении Терри. Семейная история изливалась из узкого рта Мерфи с облегчением, когда он обнаружил, что отряд Херити всего лишь проявил осторожность и не является «одной из этих ужасных банд, которые рыщут в округе».
Джон выбрал низкий стульчик и разместился, прислонившись спиной к одной из стенок камина. Запах торфа был здесь сильнее, но зато кафельные плитки за его спиной излучали тепло.
Отец Майкл с детьми взял фонарь и ушел навестить могилы, расположенные на небольшой, огороженной камнем площадке, ниже по склону.