Странным образом протрезвевший Херити поднял оружие. Он осмотрел его так, как будто никогда не видел подобную вещь прежде, и потрогал свой воротник в том месте, куда пришелся удар. Затем он взглянул на мальчика и тоном искреннего раскаяния сказал:
— Прости, парень. У меня не было права вторгаться в твое горе.
— Что произошло? — спросил отец Майкл.
Херити бросил ему консервный нож, а отец Майкл поднял его к самым глазам, чтобы разглядеть.
— Держите это у себя, священник, — сказал Херити. — Ваш маленький сорванец пытался испробовать его на моем горле. — Херити начал смеяться. — Он больше мужчина, чем вы, святой отец, хотя он едва достает вам до пояса подбородком. Но если он попытается сделать это еще раз, я сломаю его, как лучину для растопки.
Мальчик подошел к отцу Майклу и сел рядом с ним, продолжая опасливо наблюдать за Херити.
— Разве я не говорил тебе, что насилием ничего не добьешься? — спросил отец Майкл. — Посмотри на Джозефа, он человек насилия, и спроси себя, хочешь ли ты стать похожим на него?
Мальчик подтянул колени и уткнулся в них лицом. Его плечи вздрагивали, хотя никакого звука не было слышно.
Наблюдая за всеми остальными, Джон почувствовал прилив необъяснимой злобы. Что за неудачники эти люди! Мальчик не смог даже убить как надо. У него были все возможности для этого, и он упустил их.
Отец Майкл положил руку на плечо мальчика.
— Страшно холодно, — сказал он. — Мы будем разводить огонь?
— Не пытайтесь быть большим глупцом, чем вы есть на самом деле, — сказал Херити. — Прижмитесь друг к другу со своим сорванцом и держите его подальше от неприятностей. Мы остаемся здесь на ночь.
29
Ирландцы — это безобидный народ, который всегда был так дружелюбен к англичанам.
Преподобный Беде
Адриан Пирд стоял у окна кабинета Доэни в Королевской больнице. Был ранний вечер холодного и пасмурного дня, и серое небо сливалось с бастионами Килмейнхема, видневшимися справа. Окно выходило на Инчикор-роуд, за которой виднелся ручей Камек-крик и обгорелые развалины заправочной станции. Он слышал, как Доэни пошевелился в кресле у стола, но не обернулся.
— Почему они послали тебя? — спросил Доэни. В его голосе слышалось напряжение.
— Потому что они знали, что ты меня выслушаешь.
— Он собирался убить меня, говорю тебе! У него на столе лежал пистолет, и он поигрывал им, как он это обычно делает. Ты это видел.
— Никто из нас не сомневается в твоих словах. Фин. Дело не в этом.
— Так в чем же?
— Никто не может так хорошо держать под контролем Пляжных Мальчиков, как Кевин.
— Значит, мы будем просто тупо сидеть и смотреть, как он угрожает нашим ученым и убивает любого, кого ему только…
— Нет, Фин! Это вовсе не так.
— Значит, мы будем просто тупо сидеть и смотреть, как он угрожает нашим ученым и убивает любого, кого ему только…
— Нет, Фин! Это вовсе не так.
Пирд повернулся спиной к окну. Картина там вызывала уныние, развалины заправочной станции напоминали о массовых волнениях, которые прокатились здесь, пока армия и Финн Садал не установили снова подобие порядка.
Доэни сидел, положив локти на стол, сжав кулаки и уперев в них подбородок. Он выглядел близким к взрыву.
— Ты должен перестать угрожать Кевину О’Доннелу, — сказал Пирд. — Это указание, которое мне велели передать. Армия не хочет, чтобы у нас были внутренние распри. Что касается Кевина, то они убрали его и предупредили, чтобы он оставил лабораторию в покое. Она вне его компетенции.
— Если в его безумную голову не придет мысль убить нас всех, пока мы спим!
— Ему сказали, что армия расстреляет его, если он не подчинится.
— То же самое касается и меня?
— Мне очень жаль, Фин.
— Он не будет пытаться помешать нашим контактам с хаддерсфилдскими людьми?
— Его предупредили не делать этого.
— Но они, конечно, будут продолжать подслушивать.
— Конечно.
— И передавать все это Кевину?
— У него есть друзья в армии.
— Похоже на то.
— Ну что ж, это все, Фин. Ты подчинишься?
— Конечно, я же не молодой идиот!
— Хорошо.
Доэни опустил руки и разжал кулаки.
— Как дела у Кети и Броудера?
— Все идет как ожидалось. Она все плачет и требует священника, чтобы он обвенчал их.
— Ну так достань ей священника.
— Это не так просто, как кажется. Фин.
— Да… да, я знаю, — Доэни покивал головой. — Это было нехорошее дело, этот Мейнут.
— Один человек, про которого я знал наверняка, что он священник, отрицал это, глядя мне в глаза, — сказал Пирд. — Двое, которые все еще носят воротнички, отказались, когда я сказал им, что мы хотим от них. Они не доверяют никому из правительства, Фин.
— Нам суждено пекло, как они говорят.
— Я пытался найти отца Майкла Фланнери, — сказал Пирд. — Мне сказали, что он может…
— Фланнери занят, и с ним нет контакта.
— Ты знаешь, где он?
— В некотором смысле, знаю.
— Ты не можешь передать ему сообщение и спросить…
— Я сделаю, что смогу, однако ты продолжай искать.
Пирд вздохнул.
— Я лучше спущусь на перекресток. Полагают, что конвой в Киллалу отбудет вовремя.
— Это никогда не случается.
— Именно теперь я не могу винить их за задержки. Чем темнее, тем лучше, я бы сказал.
— Мне сообщили, что дорога Н-семь безопасна, — сказал Доэни.
Пирд пожал плечами.