Бекетт уселся рядом с Данзасом, глядя через стол на Лепикова и Хаппа. Директор подвинул стул к концу стола и сел, положив на стол локти.
— Сегодня мы должны принять решение, — сказал Лепиков. Его полные губы едва шевелились при разговоре, но это компенсировалось густыми бровями, которые поднимались и опускались при каждом слове.
Директор повернул голову и посмотрел на стопку сложенных вдвое компьютерных распечаток, которую Бекетт перед этим положил ему на стол.
— Это примерно треть результатов прошлой недели, — сказал Хапп. — Но это важная треть.
Бекетт сказал:
— Вай, вы должны дать нам значительно больше компьютерного времени. Оно тормозит нас, это стояние в очереди и…
— Ты действительно думаешь, что вы воссоздаете структуру? — спросил Викомб-Финч. Он достал свою трубку из бокового кармана твидового пиджака: верный сигнал того, что он будет стоять твердо на своем и сделает это совещание продолжительным.
— Мы уже «вставили ногу в дверь», — сказал Бекетт.
Директор знал это выражение, но сомневался в его точности. Он набил трубку и зажег ее, наблюдая, как вспыхивает уголек под огнем его зажигалки.
— Вы уверены, что во всей Англии нет женщин для проверки результатов? — спросил Данзас.
— Вы не думаете, что еще слишком рано заниматься этой проблемой? — сказал директор.
— Вы не думаете, что еще слишком рано заниматься этой проблемой? — сказал директор. Он поглядел на Бекетта, чувствуя, как при этом повороте разговора у него учащается пульс. Насколько близко к решению подошла эта группа?
— В конечном итоге, нам нужны объекты для опытов, — сказал Бекетт.
— Женщин, которых мы можем безопасно получить, нет, я в этом убежден, — сказал Викомб-Финч. — Придет время, и я думаю, что мы несколько человек достанем. Может быть, американцы? Мне сказали, что у них есть карантинные станции, набитые…
— Мы не смеем просить, — сказал Лепиков.
Данзас потер указательным пальцем свой длинный нос и согласно кивнул.
— Мы обсуждали этот вопрос в течение какого-то времени, — сказал Хапп.
— Соединенные Штаты, Советский Союз, Китай… мы никуда не смеем обратиться. Они сразу же поймут, что мы сделали прорыв.
— Я знаком с этой теорией, — сказал Викомб-Финч, произнося эти слова из-за черенка трубки и длинного облачка голубого дыма. — Насколько мы близки к решению?
Хапп пожал плечами.
— Нога в двери еще не означает, что мы уже добились успеха, — сказал Бекетт.
Директор вытащил трубку изо рта.
— Предположим, что я сделаю то, что вы предлагаете, увеличу вам доступ к компьютерному времени на… на сколько, мы пока не будем говорить при этом гипотетическом рассуждении. Но предположим, что я сделаю это. И что тогда?
— Если вы дадите нам достаточно компьютерного времени, то лучше начать немедленно поиск объектов для опытов, — сказал Бекетт.
— А что с той женщиной в камере в Киллалу? — спросил Хапп. — Вы знаете, мне недавно звонил ее муж. Я не обсуждал с ним этот вопрос, но это пришло мне в голову.
— Чего же конкретно вы опасаетесь со стороны мировых лидеров? — спросил Викомб-Финч.
Бекетт посмотрел на Хаппа долгим и страдальческим взглядом. Они уже прошли через это с директором несколько раз. Он всегда старался уйти от прямого ответа, взвешивая доступные ему варианты. «Гипотетические рассуждения»! Это было одной из наиболее раздражающих черт Викомб-Финча: он отказывался действовать быстро и решительно. «Еще один проклятый бюрократ!»
— Если мы объявим, что решили проблему чумы, — сказал Хапп, — то у мировых лидеров появится несколько привлекательных вариантов, глядя на это с их личной и эгоистической позиции. Во-первых, каждый сразу же проверит, насколько хорошо его женское население защищено от обычного нападения. Как только женщины будут иммунизированы, они станут считаться национальным достоянием, которое необходимо содержать под охраной.
— При тех же обстоятельствах это считалось в дочумные времена наиболее неприемлемым, — сказал Данзас.
— Мы можем ожидать атаку диверсионного характера прямо здесь, — добавил Бекетт. — Они захотят контролировать нас.
— Даже если они узнают, что мы чего-то добились, — сказал Лепиков, — мы не можем распространять наше решение проблемы среди всех желающих. Оно должно остаться в стенах этого центра.
— Неужели вы это серьезно, — сказал Викомб-Финч, в голосе которого прозвучало сильное неудовольствие.
— Советский Союз найдет статистические преимущества в том, чтобы исключить из игры существующих и потенциальных противников, — продолжил Лепиков. — Если вы можете лечить чуму, и особенно, если вы понимаете прочие последствия этого факта, превентивный удар становится исключительно привлекательным вариантом. Естественно, наш центр немедленно становится первоочередной целью.
Естественно, наш центр немедленно становится первоочередной целью.
Викомб-Финч посмотрел на Бекетта.
— Вы разделяете это мнение?
— При данных обстоятельствах любое атомное оружие становится для нас особенно опасным, — сказал Бекетт. — Это зависит от фактора, который мы не можем оценить: насколько хорошо они защитили свою женскую часть населения.
— Любая другая группа населения может быть свободно принесена в жертву, — сказал Лепиков.