— Он сам должен знать, что это нелегкое путешествие, — сказал отец Майкл. — Скорей всего, займет месяцы. И все пешком, если я не ошибаюсь.
— Конечно-конечно, отец, на это уйдет время, и множество времени. Мы будем идти пешком через всю страну, наблюдая жалкие картины нашей бедной Ирландии. Да и американцу сейчас нужны дружелюбные местные проводники.
Джон чувствовал дух противоречия между этими двумя мужчинами, легкий оттенок мстительности в голосе Херити. Мальчик все это время стоял, опустив голову, равнодушный ко всему.
Когда отец Майкл не ответил, Херити сказал:
— Хорошо, тогда я сам проведу американца, если добрый пастырь неспособен выполнить свой христианский долг. — Херити повернулся слегка влево в направлении тропки, которая вела между деревьев на узкую дорогу, идущую вдоль озера. — Ну, идем, янки.
— Мое имя О’Доннел, Джон Гарреч О’Доннел, — сказал Джон.
С деланной учтивостью Херити сказал:
— Ах, ну вот, я не хотел вас обидеть, мистер О’Доннел. Конечно, и О’Доннел — великолепное имя. Я знал многих О’Доннелов, и, дай-то Бог, чтобы некоторые из них никогда не перерезали мне горло темной ночью. А янки — это просто такое выражение.
— Может, хватит уже, мистер Херити? — спросил отец Майкл.
— Да я просто объясняю мистеру О’Доннелу, — сказал Херити. — Мы не хотим обидеть его, правда ведь? — Он снова повернулся к Джону. — Мне говорили, что у нас есть и другие янки; есть французы и канадцы, пара-другая англичан и даже мексиканский контингент, они застряли, когда появились военные корабли. Но никто, я думаю, не был настолько глупым, чтобы приехать сюда после этого. Как вы пробрались мимо военных кораблей, мистер О’Доннел?
— Что они могут сделать, кроме как убить меня? — спросил Джон.
— Вот именно, — сказал Херити. — Вы подверглись большому риску.
— В Америке есть такие, которые хотят помочь, — сказал Джон. Этот Херити его удивлял. Чем этот человек занимается? Слишком многое оставалось здесь недосказанным.
— Помочь, — буркнул Херити. — Вернуть всех этих прекрасных дамочек к жизни. Ага, ну-ну.
— Если бы мы только могли, — сказал Джон. — И всех женщин и детей, убитых бомбами террористов тоже.
Выражение черной ярости появилось на лице Херити и исчезло. Он весело сказал:
— Что же вы можете знать об этих бомбах, мистер О’Доннел?
— То, что я читал в газетах, — солгал Джон.
— Газеты! — сказал Херити. — Это не то же самое, что побывать рядом с настоящей бомбой.
— Разговоры не помогут мистеру О’Доннелу попасть в Лабораторию, — сказал отец Майкл. — Может быть, мы уже тронемся в путь?
— Мы! — сказал Херити. — Добрый святой отец идет с нами! Как это будет благородно, мистер О’Доннел, идти пешком под охраной Божьего милосердия!
Не отвечая, отец Майкл обошел вокруг Джона и зашагал по узкой тропинке по направлению к дороге. Мальчик, придерживая спереди полы своей голубой куртки, бегом догнал священника и зашагал следом за ним в ногу.
— Идемте, мистер О’Доннел, — позвал отец Майкл, не оборачиваясь.
Джон повернулся спиной к Херити и последовал за священником. Он слышал, как Херити шагает следом сзади, настолько близко, что ему было не по себе. Однако священник пойдет к Лаборатории. В этом Джон был уверен. Его приведут прямо в сердце ирландской битвы с чумой!
Со своей стороны Херити чувствовал огромную неудовлетворенность обменом репликами между собой и этим О’Доннелом. Этот человек может быть тем, кем он представился. И что тогда? Лысый простофиля, к которому совершенно не подходило описание О’Нейла.
Отдуваясь, Херити шепотом выругался.
Это задание раздражало его, и самое худшее в нем было сознание того, что Кевин именно и намеревался уязвить его гордость. А то, что он взвалил ему на плечи в последнюю минуту отца Майкла! А потом священник отказался бросить этого слабоумного мальчишку! Бесполезный маленький дохляк! В этой миссии все было гнусным. Ну что ж, раньше начали, раньше кончим.
Херити, следуя за О’Доннелом, приблизился к тому вплотную, наблюдая за его движениями, перекатыванием плеч под толстым шерстяным свитером.
«Я расправлюсь с ним, как с луковицей», — думал Херити. Если он действительно О’Нейл… Херити начал созерцать план в несколько улучшившемся настроении — устно снимая защитные слои с О’Доннела, сдирая с луковицы сухую шкурку, чтобы найти под ней сладкую дрожащую плоть.
Отец Майкл дошел до дороги и помог мальчику перебраться через каменную изгородь. Они остановились и наблюдали, как О’Доннел и Херити поднимаются к ним.
«Этот Херити — плохой человек, — думал отец Майкл. — Каждую секунду на грани богохульства. Всегда выискивает слабые места в каждом, находящемся рядом. Что-то злобное в Херити радуется чужой боли. Янки не будет в безопасности наедине с Херити. Власти в Дублине поступили мудро, составив их команду таким вот образом».
О’Доннел достиг дороги, задыхаясь после подъема. Херити, прямо следом за ним, замешкался по другую сторону каменной изгороди, глядя назад на путь, который они прошли.
«Он всегда смотрит на свой след, этот Херити! — думал отец Майкл. — Дурные вещи оставляет он позади».
Отец Майкл слегка повернулся и встретился взглядом с О’Доннелом, в затуманившихся глазах которого застыло оценивающее выражение.