— Или совсем не люди, — усмехнулся Ириен. — Я тут хотел предложить тебе одно дело. Раз твоя рука теперь в порядке…
— Какое? — оживился Пард.
— Помахать своей секирой, разумеется.
Оньгъе довольно хохотнул. Наконец-то хоть какой-то просвет в череде неудач и несчастий.
— Это дело хорошее.
Сквозь сон Пард слышал, как приглушенно разговаривали эльфы. Конечно, он не понимал ни слова на их языке, но нетрудно было догадаться, что Унанки не в восторге от выбранного Ириеном напарника. В его голосе преобладали металлические нотки, и Пард только диву давался, как эльф умудряется достигать такого эффекта на языке, состоящем почти из одних гласных и апострофов. Ириен отвечал без всяких эмоций, почти равнодушно, словно разговор его почти не касался.
После ночи, проведенной в относительном покое, под настоящим одеялом и с подушкой в придачу, глаза открывать не хотелось. Пусть хоть по спине толкутся эти говорливые эльфы, но Пард намеревался поспать столько, сколько сможет.
— Похоже, твой оньгъенский друг уже не спит, — заметил его шевеление глазастый Унанки. — Инкаал ов коми и насса, оньгъе. Доброго утра и щедрого дня тебе, оньгъе.
Если очень захотеть, то неприязнь светловолосого эльфа можно было бы маслом мазать на хлеб. Он восседал на широком подоконнике и всем своим видом изображал недовольство. Честно говоря, Пард не слишком на него обижался, еще неизвестно, как бы он сам повел себя на месте Унанки. Тот еще что-то сказал на эльфийском, но Ириен перебил его на полуслове.
— Говори на общем, чтобы Пард тебя понимал.
Унанки развел руками. Мол, как скажешь, ты сам этого хотел.
— А что я могу еще добавить ко всему вышесказанному? Нам этот человек не нужен. Ты благодарен ему за спасение? Прекрасно! Я тоже благодарен. Но не более того. Дай ему денег, посади на корабль, плывущий в сторону Оньгъена, вырази свою признательность другими способами, но необязательно посвящать его в наши дела. Тебе достаточно свистнуть, чтобы дюжина отличных эльфийских парней носом землю рыла по твоей команде.
— Леди Чирот не станет вести дела с командой из одних только эльфов, — заметил в ответ Ириен. Похоже, он не слишком внимательно слушал своего соплеменника.
— Леди Чирот плевать на все, лишь бы дело решилось в ее пользу, — отрезал Унанки.
— Леди Чирот плевать на все, лишь бы дело решилось в ее пользу, — отрезал Унанки. — Или ты думаешь, что в ее глазах наличие в отряде оньгъе прибавит нам веса? Ну так ты ошибаешься, Ирье, она не прибавит за него ни единого серебряного литтана.
Эльф измерил полулежащего оньгъе ледяным взглядом, словно впервые обнаружил его присутствие. Еще никогда Пард не ощущал себя более ничтожным созданием, полным дерьма и еще чего-то похуже. Зеленые глазищи Унанки сверкали, на скулах полыхали алые пятна, и, похоже, он едва сдерживался, чтоб не выкинуть наглого человечишку прямиком в окошко.
— Запомни, человече, я не столь благодушен, как наш общий друг Альс. Я имею на оньгъе зуб такого размера и возраста, что ты себе и представить не можешь. Они мне изрядно насолили в прошлом. Из-за оньгъе я провел два незабываемых года за галерным веслом, — прошипел он.
— Успокойся, Унанки! — рявкнул вдруг Ириен. — Это не Пард сослал тебя на галеры, и не он бил тебя кнутом на палубе, и не он морил голодом в вонючем трюме. Но никто не заставляет тебя возлюбить господина Шого.
Несколько томительно долгих мгновений эльфы буравили друг друга гневными взглядами, и Пард не решился определить, кто в этом безмолвном поединке одержал победу. Ириен отвернулся, а Унанки бесцветным голосом пробурчал себе под нос:
— Знаешь, я, пожалуй, пойду погуляю, а ты пока разберись со своим знакомым.
И чуть ли не бегом выбежал из комнаты.
Не промолвивший ни слова Пард не знал куда деваться. Встревать в разговор двух эльфов, знакомых один бог знает сколько лет, он не посмел. Ругались-то из-за него. Выход был только один — быстрее смыться, тем более что теперь он здоров. Кое в чем этот Унанки прав. Ведь не на Дарже свет клином сошелся? Есть в мире и другие города и страны, где всенародная «любовь» к оньгъе не так остра. Пард осторожно вылез из-под одеяла и стал собираться. Вертеться перед носом у аккуратно одетого эльфа в одних рваных подштанниках ему не хотелось. Ириен же, в свою очередь, внимательно изучал что-то за окном, словно забыв о Пардовом существовании напрочь.
— Я пойду… тогда.
Эльф очнулся от невеселых раздумий и с некоторым удивлением воззрился на оньгъе. Словно видел впервые.
— Куда это тебя несет? Унанки испугался?
— Почему испугался? Совсем не испугался. Но если такое дело… — промямлил Пард.
— Какое такое дело? — фыркнул Ириен. — Унанки от тебя отличается только тем, что ты ненавидишь эльфов, так сказать, заочно, а он имел удовольствие столкнуться с твоими сородичами лично. Сначала они переломали ему руки и ноги, а потом заклеймили и продали в рабство. На галеру к аймолайцам. Два года быть прикованным к веслу Унанки не понравилось. Так что любить людей, а в особенности оньгъе, ему не за что. Поэтому я и хочу, чтобы ты присоединился к нашему небольшому отряду.
— Это еще зачем? — подозрительно спросил Пард.