— Ты спятил? Это ж охотники за женщинами! — вмешался Торвардин, морщась от боли.
Отношение тангаров к женщинам общеизвестно, а Тору только дай волю спасти какую-нибудь даму из лап негодяев. Маленькие девочки, юные девицы, зрелые женщины и древние старушки могли смело идти к Торвардину, сыну Терриара, не приведи боги случится с ними какая беда-печаль. Пард справедливо полагал, что, родись тот не огнепоклонником-тангаром, а человеком, быть бы золотоволосому богатырю рыцарем-паладином у какой-нибудь королевы. Пард и сам не брезговал общением с женщинами, но защищать каждую бабью блажь считал делом безнадежным и дурацким по определению.
— Если к утру Альс не вернется, мы пойдем во дворец, — решительно сказал Мэд и извлек из маленькой поясной сумки свиток, перевязанный белой ленточкой.
— Это еще что такое? — подозрительно спросил орк, щурясь, как злой кот.
— Магический свиток из Хисара. Открываешь, читаешь и…
— Дгелту…, — закончил за него Альс. — Дай сюда! — Он требовательно протянул раскрытую ладонь.
Малаган выругался одними губами, но свиток отдал. Альс повертел Мэдово сокровище перед носом, делаясь еще более мрачным и злым, чем был, когда пришел. Потом обвел всех тяжелым взглядом, ледяным, как вершина священной горы Аракойт.
— Вы что, взбесились тут все? Одни изображают из себя великих героев — защитников женщин, другой запасается заклятием Огневея, а третья… — Альс сделал самую длинную паузу за всю историю существования ланги, прожигая глазами у бывшей хатамитки дырку между черных глаз. — Пойдем побеседуем, леди Джасс. Сиди на месте, Ярим, — прикрикнул он на зашевелившегося сородича. — Я жажду поговорить с нашей милой гостьей наедине. А вы, — он снова обвел лангу суровым взором, — собирайте вещички, до заката нам предписано убраться из Дгелта.
Никто не осмелился перечить лангеру, даже вечный спорщик Сийгин, даже Тор, борец за всемирную справедливость. Тангар только печально проводил взглядом Джасс, молча последовавшую за эльфом в соседнюю комнату.
— Ну не пришибет же он ее? — не то спросил, не то уверил самого себя принц, беспокойно ерзая на месте.
Сийгин вздохнул, и лангеры снова затаились, старательно прислушиваясь к звукам по ту сторону двери. Унанки и Тор делали это особенно тщательно, твердо решив между собой вмешаться сразу, как только услышат что-нибудь подозрительное. Унанки знал Ириена чуть ли не с детства и готов был присягнуть, что никогда не видел сородича в таком негодовании. Неизвестно, чем мог закончиться подобный разговор, потому как Джасс тоже не отличалась ни тихим нравом, более подобающим женщине, ни существенным здравомыслием.
— Если будет драка, то чур — эльфы держат эльфа, — предложил Пард.
Унанки и Яримраэн согласно кивнули.
Нет, Джасс совершенно не чувствовала себя виноватой Столкновение с охотниками — чистая случайность. Если бы не уговоры Яримраэна, то и след бы ее простыл в Дгелте. Собственно говоря, Джасс быстро восстановила силы и давно могла отправиться хоть в Чефал, хоть в Даржу в зависимости от того, где сейчас мог бродить Бьен-Бъяр со своими молодцами. От мысли, что грязные лапы душегуба держат ее и Хэйборов меч, рот у Джасс наполнялся горькой слюной и сводило скулы.
От мысли, что грязные лапы душегуба держат ее и Хэйборов меч, рот у Джасс наполнялся горькой слюной и сводило скулы. Поначалу бывшая хатами не возражала против общества лангеров. Надо быть совсем уж дурой, чтобы отказываться от помощи и содействия самых лучших воинов, каких только можно сыскать в степи.
— Что было нужно от тебя охотникам, леди? — спокойно спросил Ириен, предварительно плотно прикрыв за собой створку двери.
Он стоял, прислонившись к стене, в грязной одежде, забрызганной кровью, не расставшись с оружием, холодный и неизмеримо далекий, как облако над горным хребтом.
— Леди?
— А как ты предлагаешь называть себя, заклинательница погод?
— Как и прежде — Джасс.
— Очень хорошо, пусть так, — согласился Ириен с пугающей безмятежностью. — Так вот, Джасс, по твоей милости нам придется убираться из Дгелта. Ты слышала, сколько времени отпустил нам падшх? Я не стану спрашивать, что в действительности случилось в Храггасе…
У Джасс непроизвольно дернулась щека.
— Это не мое дело, да и не в правилах ланги совать нос в чужие дела, когда ее не просят. Мне важнее было бы знать, зачем тебе понадобился Бьен-Бъяр? Он ведь мог убить тебя тогда возле храма. Но не убил, и ты жива, здорова и на свободе, чего тебе еще от него надо?
Ничего в тоне и манерах эльфа не выказывало его вполне ожидаемой злости и раздражения. Он умел держать себя в руках и если не желал демонстрировать своих истинных чувств, то делал это почище самого талантливого лицедея. Худое узкое лицо, словно у каменного идола, не выражало никаких чувств. Иногда Джасс завидовала нечеловеческой выдержке Ярима, но он — другое дело. Яримраэн рожден, чтобы носить корону, и только упущением богов такая возможность для него потеряна.
— Я тебе не присягала, Ириен Альс, и не могу припомнить момента, когда просила опекать меня, — жестко ответила она. — Я хоть и бывшая, но все же хатамитка и постоять за себя могу хоть в кабацкой драке, хоть в степи. А что касается Бьен-Бъяра, то мне по большому счету нужна не столько его жизнь, хотя видит Пестрая Мать, его смерть доставила бы мне несказанное удовольствие, а мой меч. Тот, который он отобрал у меня. Эта вещь для меня ценнее всего на свете, и я ни за что не оставлю его в руках Волка.