— Степь будет еще сто лет слагать байки о том, как лихая девка вспорола брюхо Волку! — проорал Сийгин, перезарядил арбалет и, прицелившись получше, всадил в Длиннорукого подряд два болта. Один в живот, другой под ключицу.
Фриз много раз убивал и в открытом бою, и из-за угла, и во время пытки, но никогда он не думал о том, что при этом чувствовали его жертвы. Ему было неинтересно. И вот теперь, словно в насмешку, Неумолимая уводила его из мира живых за Грань коридором обжигающей боли.
— Не добивай его, Пард! — рявкнул Ириен, останавливая уже было замахнувшегося секирой оньгъе. — Пусть сдыхает так. Как они оставили умирать Джасс в степи.
— Х-хха… — Выталкивать из горла слова было очень больно, но Фризу хотелось говорить даже больше, чем жить, ему хотелось стереть ухмылку торжества с рожи нелюдя. — Не вышло зажарить… теперь само сгниет…
И произнесенные слова, вылетев изо рта, унесли с собой и его душу. Длиннорукий затих, обманутый Слепой Каийей буквально в двух шагах от исполнения всех своих желаний. Впрочем, пенять лукавой богине за обман ему не полагалось. Последнее желание — святыня для всех сущих богов, и оно было исполнено в точности.
Эльф подозрительно сощурился.
— Как ты сказал? Ты слышал, Пард? Что он сказал?
— Что-то такое… «теперь само сгниет»… вроде бы.
— Мне не нравятся эти слова.
Теперь он уже не наслаждался дракой. Ириен прорубал себе дорогу в глубь дома только для того, чтобы как можно скорее разъяснить для себя судьбу Джасс. И жестоко жалел, что Фриз так быстро умер.
Лангеры остановились только тогда, когда сопротивление было окончательно сломлено. Если кто из Бьен-Бъяровых сподвижников и задержался по эту сторону Грани, то только те из раненых, кто не успел истечь кровью. Сейдфал тоже не пострадала, по крайней мере телесно. Но вид воющей, как раненая волчица, обезумевшей женщины несказанно огорчил сердобольного тангара. Ее пришлось связать, чтоб не прыгнула в окно. Малаган, как самый сведущий в целительстве, заявил, что ни женщине, ни ее нерожденному ребенку ничего не угрожает.
— Где Альс? — спросил он. — Что дальше-то делать с девкой?
— Рыщет где-то, — пожал плечами Пард.
— Похоже, кое у кого получилось далеко не все так гладко, как задумывалось.
Альс появился мрачный. В руках у него был меч. Самый прекрасный клинок, который только делали люди, меч мастера Хема. Да, ради такого сокровища можно было сломя голову мчаться через всю Великую степь, рисковать всем и лезть посередь ночи за ним в спальню к самому Бьен-Бъяру. Не только можно, но и нужно.
Не только можно, но и нужно. Последнее Хемово дитя. На что надеялся Волк, когда силой отбирал его у законной хозяйки? Лангеры завороженно разглядывали чудесный меч, впитывая матовое сияние его идеального лезвия глазами, лаская взглядами рукоять и гарду в виде птичьих крыльев.
— Роскошно! — простонал Тор. — Само совершенство. Это… то, за чем гналась Джасс?
Эльф кивнул.
— Я бы хотел знать, где она сама? — прошептал он.
— И верно? Она ведь пришла сюда за своим оружием, — согласился Пард. — У меня паршивые предчувствия.
— А уж как мне не нравится…
Альс внимательно осмотрелся вокруг, останавливая немигающий взгляд на тех немногих разбойниках, которым посчастливилось попасть в плен.
— Кто знает, что сталось с женщиной, которая убила Волка? — спросил он и медленно извлек из ножен лекс. — Где она? Кто скажет первый, того отпущу.
Сложно устоять перед такой небывалой щедростью. Темнокожий молодой парень в широких шароварах мгновенно уловил выгоду.
— Девку Фриз и Узкоглазый в подвал уволокли! — закричал он. — Я видел! Она вся в грязи была, мокрая.
Альс досадливо поморщился. С Фризом он слишком поторопился.
— Где Узкоглазый?
Паренек ткнул пальцем. Прозвище соответствовало истине. Глаза у душегуба были как крошечные узкие щелки, выпиленные в темно-коричневом ноздреватом камне изрытого оспой лица. Даже непонятно, какого цвета эти прорези. Один заплыл черным отеком, переходящим в жуткую рваную рану на щеке.
— А щеку-то ему выкусили, — заметил Малаган, наклоняясь, чтоб разглядеть Узкоглазого поближе. — Уж не Джасс ли постаралась? А?
— На нее похоже, — согласился Тор, памятуя о бешеном норове хатамитки.
Альс присел возле пленника.
— Что ты с ней сделал? — спросил он, равнодушно разглядывая пленного злодея.
— Поимел, — прошипел Узкоглазый, рассчитывая уязвить и унизить невозмутимого эльфа.
— Прекрасно, — процедил Альс. — И где она теперь?
— А хрен ее знает. Не помню.
— Тебе освежить память?
— Попробуй, — хрюкнул Узкоглазый.
— Сейчас.
Никто кроме других эльфов не заметил молниеносного движения рукой. Узкоглазый сорвался в жутком крике, червяком извиваясь в путах. Его ухо осталось у эльфа в кулаке. Яримраэн отвернулся, Тор опустил глаза, остальных лангеров смутить оказалось сложнее. Ухо же было с отвращением отброшено в сторону.
— Я ничего не перепутал, другим ухом ты нормально слышишь? — продолжал Альс еще более участливым тоном.
— А-а-а-а-а-а-а-а!
— Мне повторить вопрос?
— А-а-а-а-а-а-а-а!
— У тебя еще много парных органов, мразь, начиная от глаз и заканчивая яйцами. Что не получится оторвать, то можно легко отрезать.