— Вечно с людьми что-то приключается, — проворчал недовольный таким поворотом событий Анарсон. — И что теперь Альс решит? — спросил он у Унанки.
— Если он сказал, что пойдет с тобой Ктэйлом, то от слов своих не откажется, — заверил старого знакомца эльф, хотя и сам теперь был не слишком уверен. Слишком много чего изменилось в последнее время.
Изменилось, разумеется, многое, но не в отношении Ириена Альса к ланге и к данному слову. Эльфье обещание, как и прежде, можно было класть на весы вместо разновеса. Однако Альс не был бы самим собой, если бы всем кругом не осложнил жизнь. Джасс оставалась в Ханнате, и с ней должен был остаться кто-то из лангеров. В качестве гарантии безопасности. Да и негоже бросать болящую женщину в одиночестве в чужом городе, пускай даже она во все горло доказывает, какая она самостоятельная.
— Кинем жребий, — объявил Альс. — Но… — Он сделал многозначительную паузу. — Примут участие не все. Мэд — маг, и без него никто через проклятое ущелье не пойдет. Сийгин — стрелок, без него мы не можем обойтись. Пард и Тор приблизительно равны по силе, но я бы предпочел не рисковать человеческой природой, а то еще он снова заболеет. Оньгъе идет со мной в любом случае. Остаются Тор, Яримраэн и ты, друг мой Унанки.
Кривая ухмылочка на тонких губах эльфа сулила подвох. Тянули палочки разной длины. Чья будет самая короткая, тот и остается в Ханнате. Таковая оказалась в руках Унанки. К его вящему ужасу и негодованию. Он целый вечер провел в поисках заговора против своей персоны, пять раз измерил палочки и пришел к выводу, что без Малаганова колдовства дело не обошлось. Мэд настаивал, что чист и непорочен, как монашка, и непричастен к неудаче, постигшей эльфа.
Мэд настаивал, что чист и непорочен, как монашка, и непричастен к неудаче, постигшей эльфа. Унанки никакие доводы не убедили, и он переключился на Альса.
— Это твои штучки? Снова взялся за мое перевоспитание?
— Джиэс, я бы предпочел оставить Тора. Сам знаешь почему. Но так распорядился случай.
— Но почему я? Оставил бы Яримраэна. Он не из ланги.
— Кто-то мне всегда любил доказывать, что в мире должен существовать единый закон для всех, и справедливость не может пасовать перед властью королевской крови. Кто это был, Унанки? Ты, — самым невозмутимым образом ответствовал Ириен, не отрываясь от созерцания лангерского походного снаряжения, наваленного посреди двора. — Для меня в данном случае, когда речь идет о простом конвое, вы оба в равном положении. Гляди на проблему шире.
— Это как же? — подозрительно проворчал Джиэс.
— Решилась проблема с домом. Не нужно думать, на чье попечение оставить наше имущество.
Когда Альс пребывал в меланхолическом настроении, ругаться с ним было бесполезно. Даже другому эльфу.
— Смирись, — посоветовал Пард.
— Это будет слишком по-человечьи.
— А ты по-эльфячьему смирись. Тщательно и изящно, — съехидничал оньгъе.
От брошенного горшка с остатками пригорелой каши он довольно ловко увернулся. А может быть, Унанки не слишком метко целился. Эльф? Плохо целился? Ага-ага!
Когда-то здесь, на пологой вершине невысокого холма была застава, хранившая подходы к Проклятым долинам Ктэйла. Высокая башня возносилась к небу, и неусыпным дозором несли службу бдительные стражи, отваживая любого, кто вольно или невольно решил сунуться в широко раскрытую пасть ущелья. Ныне, спустя, может, двести, а может, и пятьсот лет, осталась лишь жалкая россыпь обтесанных камней в зарослях дикоцвета и полыни. Дороги тут вообще никогда не было как таковой.
— Что скажешь, мастер Роканд? — спросил у проводника Альс. — Задержаться ли нам на этом месте до рассвета или можно двигаться дальше прямо сейчас?
— Только лишних полдня потеряем, — заверил эльфа Роканд. — В ущелье полно мест, где можно устроиться на ночлег.
В отличие от приснопамятного Драконьего ущелья, Ктэйл вовсе не являлся узкой щелью в скалах. Одна каменная стена отстояла от другой как минимум на один полет стрелы. И если бы не неопровержимые доказательства обратного, то Альс назвал бы Ктэйл высохшим руслом древней реки. Таких мест в степи хватало, но там крутые склоны каньонов были почти гладкими. Исчезнувшие реки медленно резали земную породу и успевали основательно сгладить берега. В Ктэйле же был лишь изрядно выветренный и изъеденный эрозией камень, огромные гранитные валуны и черно-серый песок дна, похожий на пепел. Издали все это выглядело весьма зловеще. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что кое-где через слой гравия сумели пробиться травы и меж камнями проросли деревья. Среди осыпей образовались целые рощицы цепких и жизнестойких скалолазок, в которых перекликались птицы. Альс снова с нескрываемым уважением покосился на сгорбленного мастера Роканда. Существа, всем своим видом доказывающего жестокому миру, что никакое телесное несовершенство не помеха жажде открытий, если хватает силы духа и отваги. Никто из могучих воинов, отважных путешественников и жадных купцов в течение столетий не осмелился отправиться на разведку в Ктэйл, а маленький, скрюченный тысячей болячек человек не побоялся и рискнул. На собственные средства эльф купил проводнику подходящего размера пони, чтобы тот мог влезать в седло и слезать на землю без унизительной помощи посторонних.
На собственные средства эльф купил проводнику подходящего размера пони, чтобы тот мог влезать в седло и слезать на землю без унизительной помощи посторонних. И теперь мастер Роканд гордо восседал на черно-белой лошадке, указывая путь.
— Надо внимательно следить за склонами, — предупредил он. — Там полным-полно горных львов.