— Козлы смердючие! Небритые задницы старых баранов воняют меньше, чем ваши рубашки! — разорялся Анарсон.
— Козлы смердючие! Небритые задницы старых баранов воняют меньше, чем ваши рубашки! — разорялся Анарсон.
Купец занял командирскую высоту над небольшим веселым ручейком, швыряя в него стоящие стоймя штаны своих подопечных, а следом их самих, выбирая особо провинившихся на стезе дурного запаха.
— Конскими скребками буду бока скрести, выродки недоделанные! Колотушкой волосья стану бить!
Угрозы тангарского купца простирались от простого мордобития до подробнейшего доклада ближайшим родственникам, в особенности мамашам, чьи косы позорят пред иными народами нечистоплотные юнцы. Сам же Анарсон, сколь ни блюл покой седой старины, а умудрялся выглядеть даже в Ктэйле щеголевато и достойно главы уважаемой семьи.
Смотреть на помывку тангарских парней было смешно, но не особо любопытно. Гораздо сильнее Ириена влек к себе «город», который завтра к вечеру скроется из глаз, и, скорее всего, более никогда эльфу не доведется увидеть его своими глазами. Жизнь эльфийская длинна, никто и спорить не станет. Только нашептывает гнусный и сиплый голос где-то внутри, что ничего подобного у Ириена не повторится никогда. И не потому, что не захочет отчаянно любопытный Познаватель снова очутиться посреди Проклятой долины, он-то, может, и захочет, но слепая Каийя не выкинет более такого хитрого расклада, не сплетутся воедино возможности с желаниями, а намерения с повелениями. Не быть этому, не быть…
«А чему же быть?»
«Да мало ли у тебя забот, Познаватель?»
«Все, какие ни есть, мои».
«Самоуверенность — это хорошо. А как у нас с логикой?»
«А что с ней такое?»
«Перестань! Не храбрись, эльф. Забыл уж поди, кого оставил в славном городе Ханнате? Или помнишь?»
«Помню. И я к Джасс скоро вернусь».
«Вернешься, вернешься… Куда ты денешься? Всегда будешь к ней возвращаться, и из-за моря, и из-за гор, и из крепких объятий Неумолимой. Но в Ктэйл не будет тебе дороги».
«Брысь, сволочь!» — мысленно прорычал Альс.
«…И я тебя люблю!»
— Пойдем, мастер Альс, напоследочек погуляем в местах сих дивных?
Проводник слегка щурился в усмешке, однако же голос его звучал очень даже серьезно.
— С радостью. Когда еще доведется? Верно? — легко согласился Альс.
С ними увязался Яримраэн, а также Торвардин, коему наскучили банные шуточки сородичей, и Сийгин, чья орочья, преисполненная любопытства сущность не давала покоя ни днем, ни ночью. Сийгину не терпелось найти какое-нибудь чудо. Принц жаждал обрести подтверждение теории о пришельцах с луны и драконах.
Малаган остался врачевать Пардову утомленную долгой скачкой спину. Почти сорок человеческих лет для воина срок немалый. Конечно, оньгъе мог целый день без перерыва таскать на плечах тяжелый стальной доспех и не выпускать из рук рукояти прорезной секиры, но век людской иногда напоминал о своем неизбежном течении. Да и не неволил Аннупарда никто из любопытных лангеров, если развалины одним своим видом внушали ему лишь запредельный ужас и невнятную тревогу. Оньгъе спал и видел, когда кончится путешествие через Ктэйл, хоть, само собой, никому из соратников ничего подобного вслух не говорил. Альс же, зная характер друга, просто чувствовал его постоянное напряжение.
— Мы скоро вернемся, — предупредил он, крепко сжимая плечо Парда. — Еще до темноты.
— Еще до темноты.
Они довольно долго бродили по лабиринтам, отмечая дорогу метками, чтобы не заблудиться. Странный, изогнутый петлей тоннель вывел их под колоссального размера купол, через шестигранные ячейки которого пламенело предвещающее ветреную погоду небо. Сверху осыпалась какая-то труха, но иногда порыв ветра срывал какую-нибудь крупную деталь, постепенно ломая и уничтожая идеальную структуру купола.
— Клянусь папашиной короной, этот купол выступал над поверхностью земли, — провозгласил Ярим, снова найдя подтверждение своим домыслам. — Зачем тогда его делать ячеистым?
С ним снова не согласились, резонно напомнив про вражду с драконами, и, пока они с Сийгином спорили, мастер Роканд поманил эльфа в сторонку:
— Пойдем, покажу, где я трубочку свою нашел.
И увлек Альса в боковой тоннель. Они миновали несколько комнат, обшитых изнутри сгнившими полосами чего-то непостижимого. На дерево не похоже, на металл тоже, поди догадайся, что оно такое. Самое же удивительное оказалось дальше. Из комнат в разные стороны вели коридоры, закрытые стенами от внешнего освещения и тем не менее остававшиеся светлыми. Бледный неживой свет тек из-под матово светившихся квадратов на потолке. На ощупь квадраты казались холодными, гладкими и твердыми, а выскрести на них полоску не получилось даже Альсовым любимым лексом. Тор долбанул по квадрату кулачищем — опять без всякого эффекта. Дружно решили, что это работают проложенные в толще породы световоды наподобие тех, которые освещают изнутри многие храмы Старых богов. Смущал только мертвенный оттенок света. Тор объяснил сей феномен изначальным цветом светоотражающих зеркал. Так как коридоры успешно освещались, то исследователи решили разделиться, чтоб осмотреть побольше, а потом, в случае чего, поделиться впечатлениями. Альс отправился с проводником. Они шли мимо плотно закрытых дверей. Ручек у них не было, и открывались они на себя, а не внутрь. Вместо ручек имелась фигурная нашлепка с узкой щелью. Увидеть внутренность комнат сквозь нее, к разочарованию эльфа, никак не получалось. Но вскоре нашлась дверь с ручкой, плотно закрытая, точно запечатанная.